– Драпать надо?
– Надо. Но не дадут.
– Плохо.
Да вот кто бы сомневался, что плохо. Но и удрать нам не дадут, и прыгать по команде придется…
– Ваня, я составлю завещание.
– Маша! Ты что!?
– Ванечка, солнышко, помолчи и послушай.
– Да?
– Я оформлю завещание на детей и вас с Петей. Им свое, вам свое. Тебе Лощинку, Пете крупную сумму денег, мальчишки тоже свое получат. Нилу рудник, Андрюшке все, что осталось от его отца… я все распишу, и что, и кому, и куда. А ты будь любезен, следуй указаниям. Не пропадете, обещаю. Только малышню не оставляй, ладно?
– Обещаю.
– И будь человеком, не женись, пока Андрюшке хотя бы четырнадцать не исполнится, чтобы мальчишки могли за себя постоять. Мало ли какой твой жена окажется.
Ваня помрачнел. Про маман вспомнил, оно и понятно.
– Я обещаю. Но ведь все будет хорошо, правда?
– Обязательно будет, – кивнула я. – Главное, чтобы мы были при этом самом всем.
– Маша, это как-то звучит…
– Да нормально это звучит, – поморщилась я. – Нормально. И вообще я допускаю – все.
– Я… Маша, давай все-таки уедем?
– Куда?
– Да хоть бы и в Францию!
– Ах Ваня, Ваня, мы с тобой в Париже, нужны как в бане пассатижи.[3]
– Что?
– То. Горькая, но правда. Не нужны мы там никому. Мы и тут-то никому не нужны, кроме себя самих, так что держись, братишка.
– Маша… мне страшно.
А мне-то как было страшно! Но я старшая и самая крутая, так что пришлось улыбаться.
– Ваня, Ваня… справимся. Обещаю.
Ваня шагнул ко мне, опустился на пол, обхватил меня за колени…
– Маша, Машенька, не умирай, пожалуйста…
И смеяться не хотелось над умоляющими глазами, над отчаянным лицом. Только пригладить взъерошенные вихры.
– Я все сделаю, чтобы выжить. Я вас просто так не оставлю.
Братишка не верил, но и выбора у него не было. Не вешаться ж превентивно? В надежде, что мучиться меньше будешь?
Нет уж. Мы еще помучаемся, а если повезет, то и врагов с нами вместе зароют. А еще лучше – без нас. В индивидуальной могилке.
Даешь простор и ячность?
Однозначно!
Интерлюдия.
Игорь Никодимович нечасто относился к людям хорошо. Работа у него такая, понимаете ли, подозревать, что каждый второй человек сволочь, а каждый первый – дурак. За редким исключением.
Вот, сейчас он как раз и беседовал с одним из этих редких исключений.
– Что вы можете мне сказать?
Собеседник удобно устроился в кресле и грел в ладонях бокал с коньяком.
– Мария Ивановна – девушка крайне неглупая, серьезная, решительная. Риска не боится, но зря рисковать не будет. Свою семью будет беречь в любом раскладе, и кидаться за них будет… я однажды такое видел.
– Да?
– Да. У меня была кошка, вот, она, защищая котят, кинулась на собаку. Нос ей располосовала, глаза чудом уцелели…