В Бритталиде стальной поток не ослабел, даже когда ночь стала днем, а потом и ночью. Не выносившие вида врага пали первыми, ибо искали они прибежища в бегстве или молитве, а колючие вражьи жала, подобные злой насмешке над копьями людей, пронзали им грудь и спину. Делившие одну скамью становились трупами и героями на глазах друг у друга. Наплыв врагов не слабел и не отступал, но напирал даже по крутым склонам Бритталида. Один за другим мужчины Гренландии падали, а Глубины поднимались, занимая их место. В конце, в ту жестокую ночь, когда вновь луна села, Хильде и Ансгар бились плечом к плечу, потом спина к спине, на вершине горы из своих павших родичей, рабов и дворян. Свет шел лишь от меча Хильде и ее доспехов, и зеленого железа Врага. Но против всех шансов, на рассвете второго дня, ярость боя стала утихать. К полудню дочь и отец прогнали Врага прочь к утесам у моря. И когда пала ночь, последние из тварей, что не были ни людьми, ни троллями, ни даже эльфами, бежали обратно в свои глубинные логова. И тогда рухнул Ансгар на землю, истекая кровью из двадцати дюжин ран. Он молил дочь взять еды, сколько сможет, и бежать к вышинам, пока Враг не собрался для нового нападения. Хильде Ансгардоттир вместо этого сложила отца и всех мужей его на погребальный костер. И в сумерках третьей ночи последняя живая гренландка спустилась обратно в пещеру, из которой недавно поднялась, решив обрушить рок на затонувший храм Глубин. И некому было рассказать, вернулась ли она.
5
Иные люди поют иную песнь о Хильде Ансгардоттир. Из нее можно узнать, что Врага отвращали человеческое лицо ее и золотые волосы. Враг говорит, что Хильде другие слова сказала стражнику у зала своего отца, войдя с острым зеленым мечом в руках:
Однажды пал этот зал,
Но больше пасть я ему не позволю,
Но должны мы уйти дорогами моря.
И первый, кто выйдет против меня,
Падет, не успев и вскрикнуть.
Бродила по Небесам я,
Доныне неведомым,
И прошла, там, где надо бы плыть.
Я видела Тьму Глубин
И там, за кольцами, свитыми сыном,
Лежит отец,
Владыка Грезящий,
Создающий весь мир в своем сне.
Первым вышел против нее сам Ансгар, и срубила она отца своим странным мечом. Тогда набросились на нее тингманы, но шансы были неумолимы, она билась с ними всеми и победила. Столь свирепым было лицо ее, что никто там не посмел вопрошать ее далее. Браттахлид пал первым, но не быстрее всех. Ко времени ягнят в загонах вся Гренландия была обескровлена или покорена, единственный драккар, покинувший Хвалсей до ее прихода, не смог пересечь морских валов, внезапно поднявшихся выше фьордов, и разбился о камни. Те, кто остались, собрались на утесах, прижимая детей к груди. Когда все были готовы, под летней луной они зажгли лампы с человечьим жиром и отправились за Хильде Ансгардоттир в морские пещеры, откуда она явилась. И некому было рассказать, вернулись ли они.