Оптимизация рабочего процесса потребовала целой горы разного неучтённого мною и проектировщиками оборудования. Так что нам, уже по результату совместной работы, понадобились – множество нового оборудования, ручного электроинструмента для линий сборки – одних только шуруповёртов сто штук. И прочие инструменты – для полировки деталей, продувки, подъёмные механизмы – при сборке фюзеляж движется по сборочной линии, в процессе собирают набор, делают обшивку.
Позвонил мне Лаврентий Павлович, когда я уже завершал осмотр.
– Киврин, – без здрасьте начал Берия, – очень нужна твоя помощь.
– Слушаю. Что такое?
– У нас возникла проблема, как раз по твоей части. Тут выступили с предложением о Ленд-Лизе.
– Так, хорошо, я в курсе хода переговоров.
– Да нифига ты не в курсе. Переговоры идут активно, американцы настаивают на своих условиях, которые нам не нравятся. В частности – возврат техники после войны, они конечно делают оговорки про запрос со стороны США…
– Моё мнение – соглашайтесь, но только на второстепенные поставки, и запросите у них пробную партию основных товаров. Технику – только бессрочную лицензию на производство. То есть, которую нельзя отозвать.
– Занятно… А дальше, я так понимаю, на сцену выходишь ты?
– Верно. Я смогу скопировать и размножить главные товары ленд-лиза – грузовики студебеккер, джип Виллис, самолёты Аэрокобра и Мустанг. Раз уж зашла такая пьянка – нечего кормить дядю сэма.
– Вот это правильное решение, – довольно сказал Берия, – огромного объёма для Советского Союза не ожидается. По твоим данным, объём ленд-лизовских поставок составил около пяти процентов от произведённого в годы войны. Этого мало.
– Я покрою все ленд-лизовские танки и самолёты, и сделаю даже больше. Вот что, постарайтесь купить у американцев лицензии на производство кое-какой техники, это понадобится, чтобы потом не возникало вопросов. Бомберы Б-25, Аэрокобры, Студебеккеры…
– А танки?
– Танки американские – полное говно. Лучше я советских сделаю побольше.
– Тогда договорились. Ты вроде не хотел быть человеком-фабрикой, ан нет, сам лезешь с предложениями.
– Это да, это есть. Это неприятный момент. Лаврентий Павлович, у меня всё-таки возникла одна идея относительно реактивной авиации. Давайте переходить на реактивную тягу.
– Что? Почему?
– Для создания реактивного двигателя во-первых – нужно больше редких металлов. Он попросту дороже обычных, поршневых. Так что предполагаемая проблема того, что немцы в таком случае перейдут на реактив быстрее и лучше нас – отпадает. Хотя они конечно могут интенсифицировать разработку и суметь создать свои самолёты… Но у нас есть я – я могу создать самолёт, или хотя бы двигатель. А для врага это будет гораздо большей нагрузкой на промышленность, чем массовое создание поршневых машин. В итоге мы будем в гораздо более выгодном положении. Это первое. И второе – если мы просрали гонку в плане поршневых самолётов и к текущему моменту не сумели создать равноценного мессершмиту самолёта – то лучше перейти на следующий раунд и начать его с чистого листа.