Пырьев подсел ко мне к столу и спросил уже более деловым тоном:
– Так, натуральных это хорошо, какие именно тут могут быть особенности? Допустим…
– Установим камеру в кабину пилота. На крыло, на хвост, установим камеру на штангу перед самолётом, чтобы было натурально. На монтаже потом лишние элементы из кадров уберём.
– Хорошо.
– Операторский кран на тележке, проложим вдоль взлётной полосы рельсы, чтобы можно было снимать взлетающий и садящийся самолёт. Разогнать кран до трёхсот километров в час труда особого не составит. В воздухе будем стрелять натуральными снарядами, трассирующими, для большей эффектности, постараемся изобразить воздушный бой наиболее динамично – понадобится дополнительный самолёт с камерой. В общем, будем эксплуатировать во все щели романтический образ крутого красавчика.
Пырьев согласно кивнул:
– Минут на пятнадцать-двадцать?
– Да на полчаса пусть будет. Так сказать – одна серия. Реалистичности там конечно будет немного, всё-таки воздушный бой – довольно скучный процесс, между нами говоря, но зато зрители пусть уписаются от восторга в кинотеатре.
– Понадобится использовать не только комбинированные съёмки, но и спецэффекты, о которых вы говорили. Сможете ли вы их сделать?
– Думаю, да. Думаю, если хорошо постараться, сделаю. Меня эта тема очень увлекла, так что давайте начнём работу – чур операторскую работу я попробую сам. Заодно и камера сразу будет цифровая.
* * *
Тем временем в колхозе им. Киврина.
– Заходить боязно, – тракторист Гоша сел в кресло водителя. Именно так именовалось место, он осмотрел с большим удивлением новую машину. И она у него оставляла очень странное ощущение. Очень странное. Трактор, в представлении старого механизатора Георгия, это нечто грубое, словно вырубленное топором, металлическое, с мощным рычащим мотором. Однако, поднявшись на место водителя огромного трактора, Гоша призадумался над своими ощущениями. Это не был в его представлении вообще трактор – скорее какая-то другая машина. В легковом автомобиле не так удобно, как здесь – в глаза бросалась неправильность и непривычность всего. В первую очередь – то, что эта машина была сделана с тщательностью и продуманностью, какой не было нигде. Под ногами тёплый пол, удобное кресло, все приборы под глазами, и их почти как в самолёте. Море кнопок и лампочек, и рычаги – на них удобные, слегка пружинящие рукояти, на многих из которых имелись дополнительные кнопки.
Но это пожалуй не главное, главное – это странное ощущение, охватившее тракториста Гошу, когда он смотрел – сколько бы он ни приглядывался, всё было предельно… тщательно. Точно, не было грубым, скорее даже каким-то идеальным. Такого, пожалуй, не было даже на заграничных машинах – а на этой пожалуйста. Эта правильность пропорций и форм, проработка деталей, показалась чем-то потусторонним. Такие ощущения иногда бывают с человеком, попавшим в какую-то очень странную, очень непривычную обстановку, непривычную вплоть до мелочей. Странное ощущение, как будто что-то сильно не так, но что именно – он сказать не может.