Он прав. Бывает со мной такое и я делаю черте что из старой обуви: расписываю гуашью, расклеиваю всякой чепухой вроде папиных бриллиантов, которыми он откупается от непокорной дочери. Марат называет это искусством, а я поводом сбежать от реальности. Но сегодня на мне были самые обычные туфли на десятисантиметровой шпильке, подаренные Удавом. Есть у него фетиш – женские ноги. На мои он предпочитает смотреть, когда они упакованы в каблуки. Впрочем, не только смотреть и не только на ноги. При мысли об Удаве становится горько во рту, и я ненадолго зажмуриваюсь, изгоняя липучие мысли.
— Марик, — протягиваю с теплом, разбавляя тошноту лукавством в синих глазах. — Ты — чудо.
— А ты сомневалась?
Смеюсь. Впервые за этот длинный день. С ним я отчего-то всегда смеюсь. А он смешит с удовольствием. А еще учит меня дайвингу и иногда водит в кино на старые фильмы. И ничегошеньки обо мне не знает, даже настоящего имени. Но я привыкла считать его другом.
Шутливо толкаю его в грудь, когда он в наигранной самовлюбленности вскидывает голову и пятерней зачесывает на затылок растрепавшиеся по плечам волосы.
— Так что там с принцем и ногой?
Продолжая веселье, но во взгляд уже прокрадывается тревога.
— Шпилька подножку сделала, — и ладонями показываю высоту каблука.
Марат присвистывает от удивления. Он-то знает, что не ношу я такие ходули. А я им рада, как никогда, потому что по ним ни за что не отыскать меня. Тот чертов брюнет с солнцем в глазах не найдет. И что-то подсказывает мне, что будет искать.
— На свидание ходила, — с легкостью вру.
— Судя по твоему виду – не удачно, — резюмирует он и достает из кармана мобильный телефон.
— Марат? — настораживаюсь.
— Покажу твое копытце, Золушка, доктору, — снова перейдя на шутливый тон.
А я вся подбираюсь, готовая снова бежать.
— Эй, ты чего перепугалась, кнопка? Докторов боишься? — истолковывает по-своему мое побледневшее лицо и лихорадочные попытки наметить пути побега.
Киваю, судорожно сглотнув.
— Не дрейфь, подруга, — и шутливо щелкает по носу, — это не просто доктор. Волшебник. И мой крестный.
Теперь в моих глазах немое удивление.
— Он меня по кусочкам собрал два года назад после аварии, — признается, почесав затылок. И снова волосы пятерней зачесывает назад. — Никто не верил, что у него получится. Даже я, — кривит губы в усмешке. — А у него вот видишь, — разводит руками, — получилось. Так что не боись, он тебя не съест.
И действительно, чего я так перепугалась? Марат не обидит, точно знаю: проверен сотню раз. А врачу показаться надо и лучше не семейному. Киваю Марату, соглашаясь с его доводами, и он звонит своему доктору. Но за время самого обычного и короткого разговора, я ощущаю странное беспокойство: сердце заполошно рвется в груди, и внутренний голос просто вопит передумать и поехать домой. Только Марат не оставляет шансов, подхватывает на руки, бормоча под нос о вреде алкоголя, и усаживает на свой байк. А я ловлю себя на мысли, что Бэтмен ни разу не скривился и ничем не выдал, что выгляжу я дерьмово, и алкоголем несет от меня, как и сексом, за версту. Странно. Но все мысли быстро выветриваются скоростью и обжигающим вечерним воздухом.