Дыхание перехватило. Игнат ударил по тормозам и вылетел из машины. Он бежал, перепрыгивая скользкие ступени, не сводя глаз с хрупкой фигурки.
— Ася! Не смей! – орал он во все горло. Но крик тонул в ночной тишине. А девушка на краю даже не обратила внимания. Он не видел лица, только белую куртку, но чувствовал – там, над пропастью его сердце.
Она обернулась, когда Игнату оставалось всего пару шагов. Темные волосы разметались, ударили ее по щекам. Теперь Игнат видел ее измученное лицо и сумасшедшую улыбку на губах. Удар сердца, короткий рывок – Игнат почти поймал ее, но она разжала пальцы и шагнула вниз.
— Нет!..
…Игнат резко садится и осматривается: один в собственной спальне. Растирает ладонью влажное от пота лицо. Выдыхает. Сон. Это всего лишь сон. Один из многих, навещающих его по ночам. В те минуты, когда ему удавалось уснуть.
Встает, разминая неожиданно затекшие мышцы. Спускается на кухню, тянется к выключателю.
— Не включай, — тихо просит Ася.
Игнат вздыхает: опять не спит.
— Чего не спишь? — спрашивает, хоть и сам знает причину. Стоит недолго в пороге, пока глаза привыкают к полумраку, наощупь находит турку, кофейные зерна, варит кофе, уже не ожидая ответа Аси. — Кофе будешь? — предлагает, подхватив турку и наливая ароматный напиток в чашку.
— Он вернулся, Игнат, — вздыхает Ася и только теперь Крушинин замечает, что она сидит на подоконнике с черной розой в руке.
— Он просто любит тебя, — пожимает плечом Игнат и устраивается напротив Аси.
Она снова не отвечает, смотрит в окно, где желтым бельмом висит полная луна. Игнат отпивает обжигающе горячий кофе и жмурится от удовольствия.
Его никогда не напрягало молчание, даже, наоборот, рядом с ней Крушинину легче думалось, и все кошмары становились совсем не страшными. И сегодня ему как никогда нужно быть рядом с Асей, потому что, похоже, этой ночью ему не отделаться от прошлого, так бесцеремонно влезшего в душу.
…Вода была не просто холодной – обжигающей, неспокойной. Водовороты то и дело затягивали на дно. И девушки нигде не было. Лишь на короткий миг мелькнула ее головка и исчезла в черной воде. Игнат нырял. Легкие жгло от нехватки воздуха, глаза болели. Но темнота под водой давила и не давала шанса на спасение. Паника потихоньку прокрадывалась в мозг, усталость сковывала. И шансы таяли, как туман, оседающий на травянистых берегах. Но Игнат упорно нырял. Почему-то было важно спасти эту ненормальную. И он достал. Схватил за капюшон куртки, когда очередной водоворот утащил его на дно. Вытянул на берег. Бледная, неживая, облепленная тиной, она была такая маленькая, словно кукла. И совсем молоденькая, лет шестнадцать, не больше. Игнат перекинул ее через колено, надавил на живот, ударил по спине. Снова и снова. Пытаясь выбить воду из легких. Заставляя дышать. И он сумел. Вода лилась из горла и носа толчками, с кашлем и судорогами. А он гладил ее по волосам, что-то шептал.