Забери меня к себе...
Я так устал бежать за тобою вслед…
Сергей Бабкин «Забери»
Я был зол. И это самое простое слово, которым можно описать мое состояние. Другие вряд ли пройдут цензуру.
Зол на себя за то, что случилось с моей малышкой. Что я позволил, и вместо того, чтобы растить и защищать свою дочурку, шатался, хрен знает где. Зол на Воронцова, который женился на этой дряни, что методично, год за годом, делала из моей дочери чокнутую. И за это я готов его убить. Останавливает лишь одно, если я это сделаю, то снова подведу Богдану. А у меня нет на это никакого права. Я и так потерял слишком много времени, доказывая всем, что я в состоянии справиться сам. Ну вот что мне мешало позволить Туманову мне помочь? Нет же, слал всех лесом. Придурок.
А еще я злился на Ксанку.
Пока ехал за ней, накручивал себя по полной, давая волю своим демонам вовсю разгуляться на моих оголенных чувствах. За то, что отдала нашу дочь и плевать на причины. Ничто не могло быть важнее нашей Звездочки. Злился за то, что тогда, тринадцать лет назад, ушла, так и не сказав о беременности. За то, что позволила мне ее выгнать. И на себя злился, что забыл о той встрече. Рощин напомнил. Не знаю, как ему удалось, но он достал старые записи из тюремной психушки, привез два дня назад.
Две ночи...
Я пересмотрел их все. И видел ее, на коленях, но не сломленную. Ее глаза видел и считал дни.
Богдана родилась первого марта. Значит, в тот осенний день Ксанка приходила, чтобы рассказать мне. А я выгнал ее, потому что демоны хотели ее себе, а я не мог отдать. Я не хотел, чтобы она видела меня таким. Испугался, что причиню ей вред. Я не мог. Только не ей. Несмотря на то, что она так и не поверила мне.
Она ушла и наступила кромешная темнота.
Я смотрю видеозаписи и вижу на них больного урода, который искал лишь один путь: к смерти. И вдруг натыкаюсь на еще одну запись. На ней нет звука, но я понимаю и так: Ксанка приходила снова, но мой лечащий врач ее не пускал, а потом всучил ей какую-то бумагу.
И я слету понимаю, что это судебный запрет. Ей просто не позволили меня вытаскивать, потому что у нее получалось и изредка я видел свет...между мной и девушкой, чье лицо воровали тени.
Но я чувствовал ее тепло и запах ванили.
Она была упрямой, потому что находила меня в кромешной темноте, где я давно ослеп и оглох. Находила, брала за руку...