Случилось со мной. Подстерегли в темном переулке, когда я шла к Стасу, твердо уверенная менять всю свою жизнь.
Он сделал все сам, Михаил Беляев, обещавший уничтожить меня и всю мою семью. Отправил меня на больничную койку с клеймом на всю жизнь — эпилепсия. А Стас просто исчез из моей жизни…
— Снова ты, маленькая шлюшка? — наклонил голову набок, пристально меня рассматривая, словно примерялся, как половчее меня раздеть.
Отступила ещё на шаг, чувствуя, как предательски дрожат ноги и холодок страха лизнул позвонки.
— А я все думаю, что снова не так с моим братцем. Как с катушек слетел. Бои опять. А ведь он давно завязал, а тут...деньги из бизнеса вывел, Звонаря на бой вызвал… — он говорил тихо, но сейчас от почти шёпота становилось только страшнее. — А все ты... Сука, что ж тебя жизнь ничему не учит, а? Ладно, идем, я покажу, что ты с ним делаешь.
Мотнула головой.
Идти? С ним? Куда?
Оглянулась, ища хоть какое-то спасение, но...за спиной стальные перила и глухая ночь. Даже таксисты куда-то подевались. Нервный смешок слетел с губ, а сильные пальцы обхватили запястье.
— Давай, шлюшка, сейчас станет ещё веселее.
И потянул за собой в клуб.
— Отпусти, — прошипела, дёрнув руку.
— Ага, только разбег побольше возьму. Она со мной, — веско бросил охраннику и через пару шагов вышвырнул меня в гудящее музыкой и голосами толпы нутро клуба.
Туфли упали на пол и я неловко наклонилась, чтобы поднять их, но взгляд замер на огромном ринге в центре зала.
Ринг, окружённый столиками, за которыми сидели олигархи и держатели мира сего.
Ринг, на котором стояли двое.
И один из них...
Высокий, с изрезанной шрамами спиной и темными взъерошенными волосами. Боец, так похожий на Стаса.
Но ведь это не мог быть он. Он же отменил бой, я сама слышала.
Забыв про туфли, шагнула к рингу, заклиная его повернуться и оказаться не тем…
— Это не ты...это не ты… — повторяла одеревеневшими губами. — Это ведь не ты?
— Конечно не я, Карамелька.
Хриплый голос за спиной ударил облегчением по коленям, которые подогнулись. Обернулась, пальцами вцепившись в ткань футболки. Лишь бы не упасть...не упасть от радости, лавиной сносящей с ног.
Не он! Там, на ринге, не он!
— Стас… — смотря в темные глаза, затягивающие в бездну черных дыр. — Стас…
— Ну что ты, Карамелька. Ну?
Горячими ладонями обнял мое лицо, большими пальцами поглаживая скулы. И мне захотелось скулить от этой ласки, которая, быть может, ничерта не значила для Стаса.
— Я так испугалась, Стас, — всхлипнула. — Думала, ты там...Думала…
— Я никогда не нарушаю клятв, Карамелька.
Одну всё-таки нарушил. Но я не произнесла этого вслух, потому что знала — всю вину за то, что было, он возложит на свои плечи, и тогда я снова его потеряю.