Я уставилась на Шена с откровенной угрозой:
— Нет. Уходи, Шен. Просто нет.
Попробует затащить меня в повозку силой? Страха не было. К подобному неприятному повороту я мысленно готовилась, когда ещё господин Тай только повёз меня на Шумиху. Достаточно обернуться, и Шен мне ничего не сделает, зато я его, если понадобится, живьём переварю.
Наверное, Шен что-то почувствовал. Или просто не собирался применять силу. Быстро оглянувшись, он убедился, что мой отказ никто не видит, и примиряюще вскинул руки:
— Нет так нет, Мель. Прости ещё раз! Любовь делает нетерпеливым и глупым. Я подожду, сколько понадобится.
Он даже развернулся и пошёл прочь!
Я недоверчиво следила, стоя на лесенке. Шен скрылся за повозкой.
— А ведь ты врёшь, — сказала я вслух.
Утром. Старейшины придут утром. Шену совершенно не нужно лезть ко мне прямо сейчас. Он придёт незадолго до рассвета.
Я сдёрнула вонючую гирлянду, швырнула на землю. Уходить прямо сейчас? Ну, нет. Во-первых, Шен может караулить. Во-вторых, в моих отношениях с народом детей дорог следует расставить все точки над «ё». В-третьих, я всё равно собиралась встать рано. Шен, поработаешь будильником. Хоть какая-то польза.
Забравшись в повозку, я перво-наперво закрыла дверь на хлипкий крючок. Конечно, он никого не удержит, зато даст мне пару секунд, чтобы сориентироваться. Я подхватила плед, запрыгнула на ящики и обернулась. Плед упал сверху, закутал меня вместо одеяла. Спать можно и котлом.
Кого-то ждёт сюрприз…
Мне снился господин Тай. Во сне я называла его Рогет — по имени. Мы сидели на парапете, внизу под нашими ногами река лениво облизывала гранитный берег. Рогет протянул мне цветок, точь-в-точь такой, как подарил сегодня. Откуда-то взялась тарелка с клубникой. Рогет взял самую крупную ягоду, оборвал зелёные листики и протянул ягоду мне. Я взяла клубнику с его рук, чуть прикусила. Закапал сок, и, не выпуская клубнику, я потянулась за поцелуем. Одна ягода на двоих… Мне спалось спокойно и сладко.
Щёлк.
Шен не подвёл моих ожиданий, справился с возложенной на него миссией будильника, и как штык был у меня под дверью на рассвете. Я с любопытством наблюдала, как створка оттягивается, в щель протискивается лезвие и сбрасывает крючок.
Лучась довольством, Шен вошёл, на ходу сбросил одежду, шагнул к кровати и растерянно замер. Понял, что что-то не так.
Кровать пустовала, причём не было даже следа, что в ней спали.
— А?
Как, оказывается, приятно видеть чужое разочарование. Самодовольство улетучилось без следа, Шен заметался по повозке, приподнял половичок и заглянул в «подпол» — самое очевидное место для пряток. Перетряхнув гору одежды, Шен принялся открывать ящики и мешки.