* * *
— Жалеешь?
Сидя рядом с ней на полу, Снайпер уже несколько минут смотрел на её задумчивый профиль. Ася лежала в огромной деревянной бадье, до краёв наполненной горячей водой. В скудном освещении её мокрые волосы казались тёмными, они шлейфом стелились по деревянному полу. От печи исходило приятное тепло, и казалось, будто ничто в мире не способно нарушить гармонию их маленького мира для двоих. Здесь, вдалеке от шума и суеты, они были предоставлены самим себе, и Снайпер был рад этому. Всё, что ему было нужно, у него сейчас было здесь.
Но девушка оставалась непривычно молчаливой и задумчивой, и это не предвещало ничего хорошего. Обычно она болтала без умолку, и, положа руку на сердце, ему это нравилось. Всё это время он пытался убедить себя в том, что её болтовня и бесконечные вопросы его лишь раздражают, но стоило ей замолчать, как Даня физически ощутил потребность в звуках её голоса. Ему было без разницы, что именно она говорила — он готов был слушать любые её глупости или даже новые обвинения, только пусть не молчит!
Повернув голову, Ася встретилась взглядом с напряжёнными стальными глазами. Он наблюдал за ней, силясь прочесть на её лице малейший намёк на эмоцию. Хоть какую-нибудь! Это заставило её улыбнуться. Сейчас она могла позволить себе немного пообижаться на него за выстрел в грудь, хотя больше сожаления чувствовала, чем обиды.
В её глазах вовсю отплясывали бесенята, когда она, вскинув взгляд к потолку, начала изображать мыслительный процесс.
— Дай-ка подумать, — и, пару секунд пожевав губами, она вынесла вердикт:
— Очень сложный вопрос. Боюсь, так просто мне не разобраться.
Бросив быстрый взгляд на его застывшее лицо, он зачерпнула полную пригоршню воды и плеснула в него.
— Я никогда не сожалею о содеянном! — произнесла она низким голосом, копируя интонации Снайпера и его собственные слова, — потому что думаю, перед тем как что-то сделать.
Вытерев лицо, Снайпер усмехнулся.
— Ты плакала. Было очень больно?
— Нет, — беспечно отозвалась девушка, — словить резиновую пулю в разы больнее. Знаешь, с тех пор как ты начал обучать меня обращаться с оружием, я тоже много раз мечтала тебя застрелить. Представляю, как, должно быть, я всё это время злила тебя.
— Ты меня не злила, — отозвался он, аккуратно проводя рукой по синяку на её груди — Мне жаль, что я сделал тебе больно, ты должна была запомнить урок. А это был самый действенный способ.
Ася задумалась. А с чего вдруг она вообще решила, что Данила стрелял в её отца? Потому что увидела, как хладнокровно он направляет в неё оружие? Этот страшный пустой взгляд? Боже, как глупо! В этом жестоком мире мужчин она казалась себе маленькой неразумной пешкой, которую то двигают с одного поля на другое, а то и вовсе подставляют под удар и без сожаления сбрасывают с доски.