— Теплая, моя, влажная девочка, — шептал он на ухо, осыпая ее мелкими поцелуями.
— Сильнее, радость моя, быстрее, мне так хорошо, — он слушался, слегка усиливая ритм. Все еще пытаясь контролировать себя, продолжая блуждать руками по нежному телу нимфы, целуя ее мягкие податливые губы.
Сейчас Эрида стала центром его похоти, его неутолимого желания, в ней заключался источник его высшего наслаждения. Он задыхался от ее аромата, она прижималась к нему еще сильней, полностью отдаваясь его рукам, принимая его в себя, сжимала внутри, не желая выпускать наружу.
Они сливались воедино, разделяя друг с другом неописуемое блаженство, неспешный ритм усиливался, член в лоне набухал. Сенард легкими движениями стал массировать клитор, бугорок тут же ответил на прикосновение, распускаясь в грубых и ласковых руках.
Эрида задрожала, в глазах засверкали звезды, наступил момент высшего единения их тел, соединенного один общим экстазом. Их души сплетались в причудливый крепкий узел, тот, который уже не подвластно разорвать земным силам. Тела судорожно уплывали в мир блаженства. Он изливался, усиливая ее ощущения, чувствуя ее страсть, она сжимала его, шептала признания, и казалось, улетала к облакам. Время остановилось, остался только их чувственный танец.
После они еще долго лежали без движений, наслаждаясь долгим и сладким послевкусием. Сенард осторожно вышел из нимфы. Она повернулась и устроилась на его груди, со счастливой улыбкой приподняла голову и заглянула в глаза:
— Ты прекрасен!
— Девочка, я демон и по природе своей не могу быть прекрасным…
Глава 43
— А если ты как раз то самое исключение! — она разглядывала волевые черты лица, и казалось, что нет в мире мужчины прекраснее. И даже демонско-драконья суть, казались идеальным сочетанием.
— Из демона никогда не выйдет пушистый ангел, — он закрыл глаза, словно что-то в их пряча, притянул нимфу ближе, еще сильнее прижал к себе, и прошептал убаюкивающим голосом, — Спи, моя девочка, тебе нужно отдыхать.
Эрида, вдыхая аромат его тела, обвив ногами демона, провалилась в сладкий сон. Поймав себя на мысли, что хочет засыпать и просыпаться в его объятиях всю оставшуюся жизнь.
Проснулась она снова в своей постели. Было утро, и события прошлой ночи казались дивным сном. Лишь его запах на теле доказывал — ей это отнюдь не приснилось. Да и ноющая боль вернулась с новой силой.
Нимфа чувствовала себя разбитой, и покинутой. Отчаянно не хватало его тепла. Пусть бьет, пусть издевается, только будет рядом. Собственные мысли пугали, откуда у нее такая привязанность к дракону?