- Понятно, - усмехнулся он, как всегда, столь понимающе, что Нино порой казалось, будто Ян знает куда больше того, чем сама она говорила вслух.
Дорога в середине дня была совершенно свободной и Ян плавно вел машину по трассе – быстро и аккуратно, но, к сожалению, так было ровно до того момента, как какая-то иномарка выскочила на дорогу впереди них и резко затормозила. Буквально в последний момент Ян ухитрился свернуть в сторону, избежав неминуемого столкновения, но их машину при этом чудовищно тряхнуло, вынуждая Нино инстинктивно впиться пальцами в кресло Алины в накрывающем с головой страхе, что его просто сорвёт с места и малышка обо что-нибудь ударится. И только когда автомобиль замер и она убедилась, что Алина в безопасности, сумела сделать жадный глоток воздуха в попытке успокоиться после пережитого.
- Пизд*ц, - тем временем выругался Ян и, опустив стекло, крикнул в сторону иномарки, которой оказалась черная «Ауди»:
- Ты что, с*ка, творишь?!
Нино механически посмотрела в ту же сторону, отметив краем сознания, что на едва не убившей их машине стоят тонированные стекла, оставшиеся в ответ на окрик Яна недвижимыми. И прежде, чем тот успел выйти из машины, чтобы пойти разобраться с виновником происшествия, черная иномарка стремительно сорвалась с места и умчалась.
- Урод!, б*я! – ругнулся снова Ян и, сделав глубокий вдох, тоже тронулся с места.
- Что это было? – сумела выдавить из себя Нино идиотский, но единственный вертевшийся в голове вопрос.
- Не знаю. Е*анутый какой-то! С Алиной все нормально? – поинтересовался Ян, оборачиваясь.
- Да, все нормально.
- Ну слава Богу. А то Герман Александрович с ума бы сошел, случись с ней что. После того, как погибла в той автокатастрофе его невеста…
Нино показалось, что на нее резко опрокинули ведро ледяной воды, от которой по телу и душе пробежал неконтролируемый озноб. У Ильинского была невеста? Ей было известно, что сам он пережил тяжёлую аварию, но она ничего не знала о том, что в тот страшный день он потерял близкого человека. Она никогда его ни о чем не спрашивала, а сам он не говорил. Ей просто казалось, что лишние вопросы могут только нарушить установившееся между ними некое подобие гармонии. И вот теперь, как результат – то, о чем все давно знали, для нее стало холодящей кровь новостью.
И тут же, резкой вспышкой в сознании, всплыло воспоминание о разбитой ею рамке с фотографией. И стало вдруг так кристально и неотвратимо ясно - и кто был на том фото, и почему Герман тогда так отреагировал на произошедшее…