- У тебя предположения есть, кто это мог быть? - обратился к нему Володарский, который внимательно выслушал Яна и подошёл к Герману. К их беседе Ильинский не прислушивался, и как оказалось, зря. - Тот тип, который недавно возле Нино крутился, не знаешь кто это мог быть?
У Германа даже дым в горле застрял. Какой, мать его, тип?
- Понятно, ты не в курсе. Это нормально, что Ян только сейчас его вспомнил.
Нормально? Нормально, б*ядь? Какого хрена вообще произошло и происходит? Почему этот сучонок молчал о том, что возле Нино и Алины появился какой-то мудак? Почему сама Нино ему ни слова не сказала?
- Ещё новости? - мрачно поинтересовался Герман, откидывая окурок в снег. - Может, сейчас выяснится, что она с каким-нибудь любовником сбежала, а потом с меня выкуп потребуют за дочь?
Он поморщился от того, что говорил. Не имел никакого права ни произносить этих слов, ни даже думать о такой возможности. И всё же…
- Зря ты так. Их ещё подрезали на дороге на днях, но… разве такое не случается каждый день?
Больше он слушать не стал. Отошёл к Яну, который переминался с ноги на ногу возле Иры, беспрестанно кому-то названивающей. Он выглядел растерянным - бледный, взгляд мечется по парку, будто Ян рассчитывает увидеть Нино и Алину, которые просто куда-то отошли и забыли ему об этом сообщить.
- Если с ними что-то случится, я тебя убью, понял? - выдохнул Ильинский, поравнявшись с Яном, после чего пошёл к машине. Ноги не держали. Зря он думал, что может считать себя мёртвым. Отчаянный стук сердца, почти что выламывающего изнутри грудную клетку, возвещал ему прямо обратное.
Он был крайне неосторожен в прошлый раз и знал это. Слишком наследил. Слишком много налажал. Слишком плохо владел собой. Не стоило тогда так горячиться и подрезать на дороге их машину. Он мог испортить этим все дело. Мог потерять ту, которой так желал владеть. Но видеть ее в чужих руках оказалось для него настолько невыносимо, что в тот момент полного затмения рассудка он готов был уничтожить всех вокруг - ее, себя, и тех, кто ее у него отнял. Потому что она должна была принадлежать только ему одному.
Это был глупый шаг. Теперь он это понимал.
Нервно барабаня пальцами по рулю, он проклинал собственное нетерпение, приведшее теперь к тому, что весь его тщательно продуманный план полетел к чертям собачьим. Он спугнул желанную добычу и в том, что вот уже больше недели они не приходили в этот парк, был виноват исключительно сам.
Наверное, она что-то заподозрила. Не стоило быть таким навязчивым. Он не должен был столь откровенно проявлять свой интерес. Но это оказалось попросту сильнее его.