Все эти мысли толкали ее на отчаянные меры. Она должна была выбраться отсюда. Ради мамы, ради Алины, ради Германа. Который, возможно, хоть немного, но все же думал и о ней тоже.
Понаблюдав за похитителем некоторое время, Нино поняла, что их с Алиной единственный шанс обрести свободу – это каким-то образом застать его врасплох.
Она уже изучила обстановку подвала досконально и прекрасно знала, что он неплохо позаботился о том, чтобы в помещении не было ничего лишнего. Ничего такого, что она могла бы использовать против него, как оружие. В конце концов, ей не осталось ничего иного, как, борясь со слабостью, и подогревая себя гневом и отчаянием, из последних сил ломать единственный находившийся в комнате стул, чтобы отодрать от него ножку, которой она могла бы ударить этого мерзавца.
Затаившись за дверью, Нино ждала, когда он в очередной раз придет к ним. Превозмогая боль и слабость, она прислушивалась к каждому шороху и наконец услышала на лестнице тяжёлые шаги. Затаив дыхание, она поднялась на ноги и замерла с ножкой от стула в руках.
Но недооценила его. Так глупо, так наивно недооценила человека, который, абсолютно явно, готовился к этому похищению не день и не два.
Он приоткрыл дверь так, что образовалась лишь небольшая щель.
Она подняла над головой ножку стула.
Он молниеносно захлопнул и вновь распахнул дверь.
Она упала от полученного удара, больно стукнувшись спиной о стену.
- Ах ты, сука! – это были последние слова, которые Нино расслышала сквозь звон в ушах перед тем, как все вокруг нее померкло, сменившись темнотой.
Очнувшись, Нино обнаружила себя прикованной за одну руку к батарее. Все тело ломило, голова раскалывалась, и вновь напавший жар душил ее словно бы изнутри. Хотелось просто лежать и не двигаться, но мысль об Алине заставила ее резко разлепить глаза. Что, если этот психопат унес ее малышку, пока сама она была без сознания?!
К облегчению Нино, Алина обнаружилась рядом, в переносной колыбели, стоявшей на таком расстоянии, что она могла дотянуться до девочки свободной рукой. У колыбели стояли детская бутылочка, а также вода и тарелка с едой – очевидно для самой Нино. Стояли прямо на полу, точно миска для какой-нибудь собаки.
Вид пищи не вызвал в ней ничего, кроме отвращения. Страх, смешивающийся с лихорадкой, порождал в теле неконтролируемую дрожь. И самым пугающим во всём это было то, что теперь она потеряла даже самый призрачный шанс на свободу. Если только Герман не найдет их. Не найдет прежде, чем станет поздно.
Алина на удивление мирно спала. Нино не стала будить ее, чтобы покормить, вместо этого она просто протянула к ней руку и, коснувшись малышки, ощутила, что странным образом успокаивается. Главное, чтобы никто не забрал у нее Алину. Только бы ее никто не забрал…