Он хлестал ее все сильнее, до тех пор, пока не выбил из нее первый крик, пришедший на смену приглушённым стонам, которые она пыталась заглушить, вцепившись зубами в подушку. Ощущая нарастающее возбуждение, он ударил ее ещё… и ещё. Ее крики сводили его с ума, превращая в алчущее чудовище, желающее причинить ей боль за то, что посмела от него бежать. Когда ее ягодицы стали пылать от его ударов, окрасившись в алый цвет, он отложил плётку и впился пальцами в исполосованную кожу. Он гладил ее, целовал, кусал и лизал, словно просил прощения за то, что сделал. Обманчивая видимость, потому что он отнюдь ещё не закончил свою экзекуцию.
Его рука скользнула к лону Марины и когда он ощутил, что нежные складки под его пальцами увлажнились, с губ снова сорвался хриплый рык. Она могла пытаться от него бежать, могла лгать себе и ему, но отрицать, что хочет его и возбуждается от того, что он делал – не смогла бы при всем желании.
Он ласкал ее рукой до тех пор, пока она не стала стонать, готовая кончить. И вот тогда он отстранился, не позволив ей достигнуть оргазма и намереваясь взять ее совсем иначе, чем она того хотела.
Сначала в узкое отверстие вошёл лишь его палец, мокрый от ее соков. Он проник достаточно легко после того, как накануне Паоло растянул Марину батплагом. К первому пальцу он добавил второй и она дернулась, пытаясь противиться такому проникновению. Тогда он снова взял в руки стек и нанес ещё один – предупреждающий – удар, а затем толкнулся пальцами глубже. До него доносилось ее тяжёлое, неровное дыхание – возможно, она ненавидела его сейчас всей душой, но это ничуть не отменяло того, как она под ним текла.
Начиная двигаться внутри нее пальцами, он поднес ручку стека к ее губам и приказал:
- Оближи.
Очевидно, понимая, что он собирается делать, Марина отрицательно помотала головой и тогда он просто потянул ее за волосы, заставляя вскинуть голову и, нажав ручкой на ее губы, вынудил их раскрыться и принять внутрь холодный металл. Паоло мысленно досчитал до пяти, прежде, чем вынуть рукоятку из ее рта и вогнать туда, где недавно были его пальцы. Резко, быстро, без предупреждения, вынуждая Марину издать хриплый полустон-полукрик. Она вильнула задницей, словно так могла избежать того, что он с ней делал, но это лишь разожгло в нем ещё больший азарт.
Он имел ее ручкой стека, одновременно начиная ласкать сам себя рукой, и испытывал от этого настолько извращённо-сладкое удовольствие, какого, возможно, ещё никогда не знал. Увлажнённый ее собственной слюной металл скользил внутри Марины, а рука Паоло скользила по твердой плоти, готовой взорваться от сумасшедшего возбуждения, которое испытывал. Но он собирался позволить себе это только тогда, когда сама Марина капитулирует под его грязными ласками.