Столько, сколько нужно, пока Похоронов с компанией не поймает гада
Всё так, и смысл в этом был, но как же мне хотелось сейчас прыгнуть в будущее, вот прямо отсюда и в солнечное сочинское завтра, к сестре и матери! Чтобы нынешнее ожидание осталось в прошлом, ничего не значащей зарубкой в памяти, и новые дни наматывались бы поверх него неумолимой лентой времени.
Я встала… и тут же меня приморозило к месту, а из окна — сквозь окно, чёрт возьми! — внезапно выметнулось длинное кошачье тело. Бегемот пролетел вперёд ракетой и с диким воплем впился в… В то, что появилось на пороге. И тут же отлетел в сторону, сворачиваясь клубком и скуля от лютой боли…
Что оно не было человеком, сомнений не возникло. Но и полностью сгустком мрака там, зла или чего-то такого — не было тоже. У него оказалось лицо Алексея, мужа Ольги! И корявые крючья пальцев, натягивавшие тонкие, прозрачные — призрачные! — серые нити. Нити прочно держали куклу, не давая ей двигаться по собственной воле. В голове загудел отчаянный крик: «Помоги!»
Мы с тобой одной крови. Помогу… если и ты поможешь мне.
— С-сиди спокойно, тварь, — приказал Алексей, как-то странно перекашивая рот
Так разговаривают люди, перенесшие инсульт: часть мышц по какой-то стороне лица наполовину парализованы, мимика из-за этого нарушена, иногда — серьёзно и сильно.
— Доставила ты мне проблем, сука. Теперь не уйдёшь!
— Чтоб… ты… сдох… — выдохнула я.
Ненависти, вспыхнувшей во мне к Алексею, хватило бы, чтобы поджечь Сверхновую! Да, три года назад Ольга вышла замуж… и как же ясно, как понятно стало теперь всё! Ощипывание виноградной кисти, да, Лёшик? Пока не дошёл до последних, самых вкусных, ягод.
— Сдохнешь ты. Сейчас. И твой е&@рь из ада тебе не поможет!
Его лицо дёргало и кривило спазмами, в приступе бешенства он сжал нити, прошивавшие куклу насквозь, и её тельце задёргалось тоже, зашитый рот давился криком.
— Отпусти её, урод! — крикнула я. — Ей же больно!
— Да пожалуйста! — серые нити брызнули искрами в разные стороны, и кукла упала на колени, не удержавшись на ногах.
Рассыпались по полу золотые блестящие волосы. Если не знать, что скрывается под ними, насколько изуродовано лицо и искажена самая суть девочки, легко поверить, что видишь перед собою ребёнка…
Алексей прицельно пнул своё создание под копчик:
— Разделай мне тушку, будь заинькой.
Я стояла, беспомощно хлопая глазами — моё обычное состояние в критические моменты! — понимая, что сейчас меня живьём разорвут на части. Какой бы симпатией ни прониклась ко мне кукла, а перебить непреложный приказ хозяина она не могла. Ни сил у неё не было для этого, ни смелости духа. И то, ей же было лет восемь, когда её украли и начали над нею издеваться. Откуда там что взяться могло, после трёх лет бесконечных мытарств и запредельной боли?