Проспект Добролюбова — площадь академика Лихачёва — Биржевой мост.
На мосту ветер разорвал стылую чёрно-серую хмарь, сдул её в реку. Оранжевое от городской засветки небо бросало рыжие блики на речную волну. Мимо торопливо шелестели припозднившиеся машины. Я долго стояла на смотровой площадке моста, по самой его середине, смотрела на тёмный простор, распахнутый впереди. Дождь, река, рваный ветер…
Что-то в этом есть, решила я, и пошла дальше.
С моста по набережной вниз, вниз, под Биржевой сквер, здесь всегда обычно толпятся туристы, но не в такой час и не в такую погоду. Вода прибыла и выплеснулась на набережную, но не настолько, чтобы нельзя было пройти. Гранитная стена — по правую руку. Тёмные волны — по левую. И тишина. Полная, плотная, только ветер свистит в ушах и волны плещут в камень…
А из воздуха стремительно, буквально на глазах, сгущается туман. Миг, второй, и дальше собственной руки ничего не видно…
Тишина. Туман. Тихий плеск, будто веслом по воде. И волосы сами собой поднимают шапочку на голове, а по спине ползёт ледяной страх. Я потеряла направление! Я не знаю, куда идти! Где здесь — камень набережной, а где — стылая вода осенней Невы?!
Я торопливо вытащила смартфон. Экран злобно показал мне наполовину заполненный красным цилиндр: батарея разряжена.
И отключился, подлец. Вместо чуда техники, мини-компьютера и средства связи на все случаи жизни, в моей руке находился бесполезный «кирпич».
Что мы, дети асфальта, стоим без наших гаджетов?
Да в сущности, ничего…
Из тумана медленно проступало нечто тёмное. Надвигалось бесшумно, прокладывая себе путь из туманной нереальности в наш мир. Я смотрела, оцепенев… всегда цепенею, когда прыгать надо… да я уже говорила, какой недотёпой бываю в по-настоящему смертельные моменты.
Что это было? Что шло сейчас прямо на меня, и с какой целью… Сожрать сразу или сначала помучить? В мозгу пронеслись все страшные фильмы, какие я успела посмотреть за всю свою недолгую глупую жизнь. Мне конец. Сейчас. Вот прямо сейчас!
Глухой стук дерева о камень. Тишина…
Я решилась приоткрыть один глаз. Раз уж жрать меня сразу не стали, то, наверное, уже и не будут.
Лодка. К набережной стрелки Васильевского острова подошла пустая деревянная лодка, ткнулась носом в камень, отошла слегка назад, покачиваясь на волнах, — глухой тоскливый удар: ткнулась в камень снова. Туман собирался каплями на её тёмных от времени боках, и по всему было видно, что лодку болтает по воде в свободном плавании вот уже много, много лет.
Тьфу!
Меня внезапно дёрнуло назад, толкнуло в плечо, да так, что я шлёпнулась прямо на мокрый камень. В набежавшую на набережную прибылую воду. Я не успела возмутиться, как толкнувший встал между мной и лодкой, и я увидела его глаза. Бог мой, жутче этих глаз я ещё ни у кого не видела! Не описать ощущение: меня будто продрало ледяным разрядом тока от затылка до пяток, потом обратно. Не спрашивайте меня, что такое ледяной ток! Не знаю я, что это такое! Но впечатление — огонь.