У самой у меня детей не было и вряд ли в ближайшую пятилетку будут. Но я видела, как материнский инстинкт проявляется у подруг, рожавших на третьем-четвёртом курсе в перерывах между сессиями. Когда ребёнок желанный, когда он единственный, когда первый… Им всё уже было побоку — и прежние весёлые компании, и даже учёба, хотя те, кто был поумнее, старались учёбу совсем уже не забрасывать: ребёнок вырастет, знания и профессия останутся. И, конечно, так называемые яжматери у всех были на слуху. Не всегда чувства к ребёнку перерастают в патологию, но иногда всё-таки перерастают. Как у тёти Аллы.
— Оля, — решительно сказала я, — поезжай к маме. Мы тут… как-нибудь уже. Справимся.
— А потом придумаем, что делать, — с облегчением сказала сестра. — Может, в Хосту увезём… там тепло, море, пансионаты есть, опять же… Ночевать останешься?
— Наверное, да, — вздохнула я. — Куда мне через весь город… уже ночь…
Позже, глядя в незакрытое окно — оставила нарочно! — на огни Лахта-Центра я лежала без сна и думала о том, как иной раз жестоко несправедлива жизнь. Только ты встала на ноги, только начинаешь жить так, как хочешь сама, и тут тебе вешают на ноги тяжёлые гири в лице больной на голову родственницы, не сумевшей грамотно распорядиться полученным наследством.
Может, Ольгу тётьАлла и растила, но я её добрым словом вспомнить не могу, сколько крови она из меня вынула, особенно своей идеей-фикс насчёт непременной свадьбы между мной и драгоценным своим Сенечкой… Я выучилась — вопреки! Я в Политех-то свалила из Всеволожска именно потому, что там оставаться было уже просто нереально! Это ещё мама тогда жила с нами, и дед Валера. А как деда не стало, так совсем мрак, боль и тлен пришли… Мама аж в Хосту смоталась, настолько её тётьАллины пляски вокруг наследства убили, звала с собой меня, но в Хосте Политеха не было, и я не поехала, и правильно, в общем-то, сделала.
Мало счастья принесло тёте Алле выбитое с боем чужое наследство! Легко пришло, легко ушло, точнее, сгорело.
И не бросишь её. И возиться с ней… у меня проект! Лаврентий наш свет Павлович за срыв сроков по головушке не погладит. Но и маме нужна помощь, которую я оказать не могу, а Ольга может, потому что именно по её части эта помощь как раз и есть, не по моей.
И Сеню жалко.
Какой бы ни был, а — живой человек, не дело живому гореть в огне…
Синим в окна — огни Лахта-Центра. Подсветили башню в честь футбольной победы. Я смотрела на светлую стену, и медленно уплывала в сон, ещё не зная, что меня ждёт впереди.
Что это последняя спокойная ночь в моей жизни.