Время перевалило уже за десять часов, и Холод, стараясь уже успокоиться, не торопясь, начала собираться. Она была одета в ту же самую одежду, что и вчера и, в принципе, была готова посещать пострадавшую дочку. Попрощавшись с подругой и, захватив с собой ключи от ее смежной квартиры частного дома, поспешила в больницу.
В то же самое утро Дамира проснулась в приподнятом настроении. Хоть она душевно и мучилась из-за несправедливого поступка своей высокомерной аристократической мамочки, получившей такие замашки еще в ходе своего воспитания, которая не задумываясь выгнала из дома своего изменника мужа, тем не менее девушка трепетно переживала от открывшейся ей внезапно правды о наличии малолетней сестры. Ей непременно хотелось с ней повидаться, только она не знала, как это сделать, не привлекая к себе внимание ближних родственников.
Выйдя к общему завтраку (в этом доме было принято собираться во время еды всей семьей), она села за стол, где уже находились ее мать и родной старший брат, и с трудом смогла досидеть до его окончания. Она поела совершенно без аппетита, так и подмываясь вскочить и выбежать из дома на улицу, чтобы побыстрее улизнуть с его территории. Она училась в девятом классе и ей необходимо было отправиться в школу, где происходила подготовка к экзаменам. Во время приема пищи мама задавала какие-то непонятные ей вопросы, на которые она незадачливо отвечала, попадая иногда невпопад.
— Дамира, что тебя беспокоит? — наконец не выдержала такого непонятного ей поведения великосветская «львица», одетая, как и всегда, в дорогое совсем не домашнее платье.
— Ничего, — словно вырвавшись из какого-то кошмарного сна, встрепенулась шестнадцатилетняя девочка, — просто волнуюсь перед экзаменом.
— Но ведь у вас сейчас только-лишь подготовка? — нахмурилась неглупая женщина, придав лицу удивленное выражение.
— Я заранее, чтобы не думалось, — оправдалась находчивая несовершеннолетняя девушка, заканчивая угнетавший ее долгий завтрак.
Наконец время нахождения за столом истекло, и Дамира выскочила на улицу, где прыгнув в автомобиль, приготовилась ехать в гимназию. Костров Григорий Сергеевич был ее личным водителем и всегда находился в полной готовности следовать с пассажиркой, куда только прикажут. Каждая их поездка планировалась заранее матерью, которая требовала от шофера полный отчет о передвижении за день. Она ни на секунду не упускала жизнь своих отпрысков, стараясь быть в курсе всего, что с ними не происходит. Как известно, она следила даже за мужем, наняв для подобной цели частного детектива. Возвращаясь к Кострову, следует также отметить, что, кроме всего остального, в его обязанности входила охрана своей юной хозяйки. Он вполне соответствовал таким качествам, так как обладал достаточной физической силой. Его высокий рост с двадцативосьмилетним молодым организмом, обладавший атлетического сложения огромной фигурой, внушал трепет и вызывал невольное уважение. Кроме того, он всегда имел при себе травматический пистолет, спрятанный в оперативную кобуру, скрываемую под пиджаком черного цвета. Такие же брюки облегали ноги мужчины. Всегда чистая белая мужская сорочка украшалась симпатичным галстуком разноцветной окраски. Привлекательное лицо его было продолговато и несколько вытянуто; глаза серо-карей окраски, не лишенные разума, «излучали» полнейшую преданность; нос прямой, чуть удлиненный; уши небольшие, отступают в разные стороны, не образуя, при том, лопоухости; стрижка темно-русых волос короткая аккуратная, сведенная на бок в ровную челку; гладкая смуглая кожа на щеках имеет небольшую щетину. Он находился уже за рулем и присутствовал в полной готовности вести девушку в школу.