— Да, понял.
Таверс с сомнением посмотрел на напарника, но двинулся дальше.
Лагерь был пуст. Дрова были нарублены и сложены в кучу. Для лошадей был приготовлен овес. Вокруг стояло несколько деревянных бочек и ящиков, но больше ничего.
Таверс думал не только о деньгах, но и о женщинах. Он жаждал женщину. Настоящую женщину, а не одно из тех созданий в «Яблочке», которые видели члены чаще, чем расчёску. Ему хотелось чего-нибудь чистого и свежего, а не кишащего болезнями, как больничный ночной горшок. Кого-нибудь, кто, возможно, пах мылом и духами, а не потом и грязью.
В лесу стрекотали сверчки, где-то заливалась цикада. А от фургона исходил странный запах. Таверс смутно помнил, что когда-то в Канзас-Сити он чувствовал нечто подобное. И тогда он прятался в темном и мокром подвале заброшенной скотобойни.
— Здесь ужасно тихо, — сказал Гаррисон. — Не могу сказать, что мне это нравится.
Таверс бросил на него злобный, испепеляющий взгляд. Тупой ублюдок всегда все выдумывает. Видит индейские отряды там, где их нет. Отказывается ездить через кладбище из-за призраков и утверждает, что в некоторых зданиях водятся привидения. Таверс жутко ненавидел подобные разговоры. Но здесь… Господи Иисусе, от этого места у него самого мурашки побежали по телу. Этот одиноко стоящий фургон с прилипшей, как виноградная лоза, вонью… Эти молчаливые и ждущие лошади… Эти огромные и темные сосны Аризонского холма, словно тихие свидетели предстоящих событий…
В лесу хрустнула ветка, и Таверс вздрогнул.
Он смотрел на фургон, на витиеватые буквы на боку, которые уже нельзя было прочесть. А ещё там были фотографии. Женщин, мужчин. Каких-то змей. На мгновение Таверсу показалось, что одна из них шевельнулась.
— Хватит, — буркнул он.
— Что «хватит»? — удивился Гаррисон.
— Ничего.
Они стояли с Гаррисоном у костра, грея руки.
— И долго мы тут будем стоять? — спросил Гаррисон, и в его голосе послышались нотки раздражения. — Давай уже перейдем к делу. Они наверняка в фургоне.
Но Таверс хотел коке-то время спокойно постоять и понаблюдать. Подождать, что произойдёт. Возможно, если Фаррен прячется среди деревьев и увидит, что они настроены миролюбиво, то вернётся на поляну сам.
В лесу фыркнула лошадь, и мужчины переглянулись.
— Я пойду в лес, — произнёс Таверс. — А ты подожди минуту-другую и проверь повозку. Надо покончить с этим делом.
Таверс рванул вперед, выхватил свой армейский револьвер и спрятался в тень. И сразу обратил внимание, что сверчки перестали стрекотать.
Возможно, он неправильно истолковал этот звук? Ему показалось, что он слышал фырканье лошади, но что, если это не так?