— Акционеров, значит? — перевёл я дыхание, упираясь руками в кожаный пояс.
Нужно быть полным кретином, чтобы не понимать, чего именно добивается Питерс. Особенно теперь, когда я оказался по самые уши в дерьме!
— Так что думаю, что сейчас вам стоит уйти до того, как они узнают, что вы прибыли. Возьмите больничный или даже отпуск и улетайте из страны, пока всё не уляжется!
— Спасибо за беспокойство, Чейз, — хлопнул того по плечу, пытаясь выдавить из себя хотя бы какое-то подобие улыбки, но вместо этого моё лицо перекосило гримасой отвращения и злости. — Но это далеко не тот случай, когда побег хоть что-то решит.
— Уверены? — сглотнул взволнованный мужчина.
— Уверен. Я не крыса, да и этому кораблю не суждено затонуть, — поочерёдно прикусывал губы, готовясь к предстоящей встрече со стаей старых стервятников.
Мы заходим в лифт и молча поднимаемся на двадцатый этаж. Охранник уже подходит для того, чтобы сообщить о встрече в конференц-зале, но я закрываю ему рот взмахом руки и сам направляюсь в нужную сторону.
Все сотрудники уже в курсе происходящего, и именно это заставляет меня идти как можно уверенней и твёрже. Десятки испытывающих взглядов следят за каждым моим шагом, каждым жестом и выражением лица.
Такое ощущение, что я прогуливаюсь по влажным тропикам. Меня окружают высокие деверья, с которых свисают лианы, а с высоких веток на меня то и дело пялятся крошечные приматы с огромными желтыми глазищами. (Долгопяты)
Через стеклянные перегородки я уже вижу сидящих за столом людей. Рыжий и слегка лысеющий Эмануэль Питерс так символично занял место прямо напротив моего, что это сразу же напомнило своеобразное противостояние власти. Такой себе бунт. Восстание, дабы свергнуть неугодного всем правителя.
Старая, но совсем недобрая Мариса Крайсчек и Артур Брайт сидят слева, а Уолтер Марлоу и Айзек Петш справа. Не знаю, о чём именно они сейчас беседуют, но более чем уверен, что, как только я открою дверь, в зале тут же повиснет гробовая тишина.
— Добрый день, — здороваюсь с пятью акционерами и усаживаюсь в кресло.
Никаких эмоций. Ни малейшего проявления слабости. Пусть подавятся моим хладнокровием и думают, что мне плевать на них и весь этот цирк. На жеманные физиономии и формальный тон. На то, с каким высокомерием они будут отчитывать меня, словно провинившегося пацана.
— Рад тебя видеть, Николас, — приветливо говорит Питерс. — Мы все очень надеялись, что сложившаяся ситуация не сумеет выбить тебя из седла и ты всё таки придешь сегодня на работу.
— Не переживай, Эмануэль, — откидываюсь на спинку и выкручиваю кресло так, чтобы сидеть перед ними вполоборота. — Я способен продержаться этих несчастных восемь секунд*, чтобы потом снова пересесть на своего преданного коня.