— Перестань, Николас! — вклинивается в нашу жаркую беседу Айзек Петш, и я мысленно проговариваю: «Минус три». — Ты и сам прекрасно понимаешь, что после твоих выходок Deutsch начинает напоминать медленно тонущий Титаник! Может быть, мы ещё сумеем продержаться на плаву благодаря самым надёжным клиентам, но без новых заказов нас всех ждёт однозначное разорение!
— И что же ты предлагаешь?
— Я предлагаю тебе объявить во всеуслышание, что ты оставляешь пост главы компании и передаёшь её под руководство одного из нас, — я не вижу, как демонстративно он разводит руки, но узнаю этот жест уже по тому, как меняется его сиплый голос. — Фактически ты всё ещё сможешь управлять агентством, но все твои подписи будут заменяться нашими.
— Довольно воодушевляющее предложение, — продолжил стоять к ним спиной, не смотря даже на размытые отражения в натёртом до блеска стекле. — Но этого не будет.
— Ты что, сумасшедший?! — возмутился Питерс, стукнув кулаками по столу.
— Не сходи с ума! — заголосила старушка Крайсчек.
Остальные же возгласы так и не успели дойти до меня, заглушаясь моим внутренним голосом. В такие моменты я всегда считаю собственный пульс. Это очень помогает успокоиться и проконтролировать процесс дыхания. Обычная снайперская техника, позволяющая не выходить из состояния равновесия.
— Пять долларов и тринадцать центов, я ведь верно посчитал? — поворачиваюсь к огромному столу, смотря на недовольных партнёров.
— Мы не станем продавать их тебе! Говори, что хочешь, Прайд, — практически кричит Айзек, буравя меня ядовитым взглядом. — Уж если бы я сейчас и продал свои акции, то только Кристоферу Лорену! — бьет он меня по самому больному месту, прекрасно понимая, в каких мы с ним сейчас отношениях.
— Грязно играешь, Петш, — закидываю голову, продолжая наблюдать за ним в попытке разгадать, что же это на самом деле: пустая угроза или же откровенное желание нагадить?
— С тобой любая игра, что «Русская рулетка». Так что да, Прайд, я иду ва-банк!
— И тебя не смущает, что на столе ещё предостаточно невскрытых карт? Хочешь поставить вслепую только для того, чтобы преподать мне урок смирения?
— Уж если я и потеряю деньги, то, по крайней мере, так, как мне самому того хочется, — начинает он покачиваться в кресле с видом довольного индюка.
— Прошу тебя, Николас, — подаёт голос Марта после по-настоящему затянувшейся паузы. — Позволь нам спасти компанию Ричарда, пока у нас всё ещё есть такая возможность.
Пять пар глаз смотрят на меня в ожидании ответа. Но вместо него я лишь разворачиваюсь и выхожу в пустой коридор. И делаю это не из-за высокомерия или же задетого самолюбия, а потому что не могу дать его, как следует не подумав.