– Ты знал.. кха…кха… что так будет. Знал, поэтому отослал всех из дома.
– Всех, это громко сказано. Валентину Павловну к дочери в другой город отпустил, давно просилась, да Андрея попросил собак закрыть, чтобы этот волчок их не порвал. – охотник поднес ножницы к ране
– Но ты оставил меня.
– Нет, – ответил мужчина и щелкнул ножницами, разрезая бретельку платья, – Ты осталась сама, – еще одно движение, и еще один лоскуток платья соскользнул с плеча, – Двери этого дома открыты, как и ворота. Я даже дал тебе ключи от автомобиля, я велел запереть собак… – он продолжал осторожно снимать с меня обрывки платья, стараясь не потревожить рану, – Ты давно могла уйти. Ты должна была уйти, потому что…– он выдохнул, как перед прыжком воду и признался, – Потому что у меня не хватило решимости прогнать тебя. А теперь займемся твоей раной, – охотник еще раз щелкнул ножницами, отбросил на пол алые лоскутки и положил руку мне на бедро.
Любая женщина с любым другим мужчиной на моем месте покрутила бы пальцем у виска и вдохновенно завывая, потребовала вызвать скорую. Любая, кроме лайне. Потому что его жест для меня и есть скорая. Помощь и одновременно приговор для врача. Моя магия проникнет в него, заставит дрожать от экстаза. И благодарить за него. Даже если я не буду пить его силу, а я очень боюсь не сдержаться, но если мне удастся, чары лайне все равно будут действовать. Исход первых суток предрешен, с каждой минутой, с каждой секундой, что охотник рядом, невидимых нитей, что привязывают его ко мне становиться все больше. Цепь крепнет день с каждым часом…
И то, что он предлагает лишь поспособствует этому, к завтрашнему вечеру мужчина окажется так же зависим от меня, как и я от него. Прикасаться ко мне будет так же необходимо, как и дышать. Разве не этого я хотела? Разве это будет не справедливо?
– Очень больно? – спросил охотник, – Чуть-чуть, потерпи, – он провел пальцем от бедра к колену, – Скоро все кончится.
Скоро все начнется. Кажется, мы собирались наступить на те же грабли снова. Или…
Охотник разглядывал мое тело так, словно видел впервые, касаясь взглядом кожи, залитой кровью груди, живота, треугольника мягких волос между ног…
Может, вправду попросить его вызвать скорую, в конце-концов в госпитале полно врачей мужчин. Только вот я не хотела никаких других мужчин. Я хотела этого. Ощущать это было так непривычно, так неправильно для лайне, что это мне почти нравилось. Наверное, так это и происходит, наверное, это безумие и называют любовью. Безумие, которое ты только приветствуешь, не желая лечиться.