Я могла вернуть ему его же слова, слова об открытой двери, которую он не желает открывать. Шанс спастись был у каждого из нас. И мы оба им не воспользовались.
Впервые я посмотрела в золотистые глаза без всякого страха, тот исчез, растворился в своем собственном водовороте. Охотник склонился и уже обе руки начали неторопливое путешествие по моему телу. Движения были неспешными и какими-то жадными, прикосновения, от которых по коже бежали мурашки. Словно он хотел коснуться меня сразу и везде: ног, живота, груди, шеи, губ… Он склонился, и тогда я в последний раз почувствовала боль, почувствовала рану и разливающийся огонь от когтей оборотня, что мешал мне дышать.
Охотник отвел волосы от шеи той самой окровавленной рукой, что зажимал рану. Матрас чуть качнулся, когда мужчина оперся о него. Ладонь скользнула от скулы ко рту, проводя по губам… Потом пальцы сменили губы, горячие и полные силы. Его язык сплелся с моим, его сила врывалась внутрь вместе с дыханием, пока еще тонкой струйкой, но и этого было достаточно, чтобы дыхание выровнялось. Раны тела легко заживают в отличие от ран души.
Поцелуй все не кончался, я обхватила мужчину за шею, притягивая к себе, чувствуя его приятную тяжесть. Ткань его рубашки терлась о мою грудь и казалась грубой. Соски от нее сладко ныли, и хотелось потереться еще.
Охотник поднял голову, отрываясь от моего рта, всего на миг, чтобы тут же склониться снова и обхватить губами перепачканный кровью сосок. Он втянул его в рот, легонько зажал между зубами. Я застонала, выгибаясь и цепляясь за его рубашку, пытаясь расстегнуть эти чертовы пуговицы. Две расстегнула, остальные просто оторвала, стянула, наконец, рубашку, заставляя охотника поднять руки, заставляя его выпустить сосок и посмотреть мне в глаза…
– Ани, – позвал он.
– Ммм, – простонала я и, наконец, прижалась ладонями к теплой коже, приникла всем телом, чувствуя, сквозь ткань брюк его возбуждение.
– Назови мое имя, – шепотом попросил он, снова опуская голову к моей груди.
Я провела ладонями по его плечам, спине, наслаждаясь каждой секундой. Пальцы словно горели, каждый миг этой ласки превращался в минуту, минуты складывались в часы…. Так какое значение имеют имена? Никакого.
Его губы коснулись соска, потом кожи под ним, потом живота. Охотник обвел языком пупок и оставляя влажную дорожку спустился ниже, просунул руки под ягодицы… И куда более требовательнее повторил:
– Имя!
А потом приник к моим губам. К моим другим губам, точно так же раздвигая их языком. Я задохнулась, не в силах даже закричать. А он продолжал ласкать меня языком, заставляя выгибаться и стонать, заставляя просить, чтобы он остановился, заставляя умолять, чтобы он не останавливался. Внутри лона разгорался ослепляющий жар, нарастающий с каждым движением его губ и языка. Мои бедра подергивались, подаваясь навстречу его прикосновениям. И когда он отстранился, я едва не расплакалась.