Где-то торжествующе взвыли волки.
– Денис…
– Ани…
Мир замер в наивысшей точке, как замирает струна, отыгравшая высокую ноту. Миг истины. Миг перед падением с невероятной головокружительной высоты. Миг, когда охотник стал полностью моим. Полностью в моей власти. И только я решаю жить мужчине или умирать.
Любому другому мужчине, кроме этого. Лайне не убивают избранников, почти никогда. А это «почти» мы с охотником уже проходили. И все же мысль напиться вдоволь мелькнула. И я, напуганная ее присутствием, как может быть напугана мышь запахом кота, зажмурилась, стараясь изгнать ее навсегда, стараясь не взять ни минуты, ни секунды его жизни, хотя его сила кружила голову. Не присвоить ни крупинки, лучше уж наоборот, отдать… Лучше! И пусть лайне умеют лишь забирать, на этот миг я притворюсь, что это не так. Притворюсь, что я тоже могу дать охотнику силу и не через боль, а через наслаждение.
И тут все мысли растворились в ослепительном удовольствии, настолько сильном, что хотелось кричать во все горло. Кричать и не стесняться этого. Денис зарычал, содрогаясь. И вместе с его дрожью, с его наслаждением в меня хлынула сила. Настолько неожиданно, что я даже растерялась. Крик удовольствия сменился криком удивления. А сила все прибывала и прибывала, и увернуться от нее, пока он во мне, не было никакой возможности. Лайне оказалась пойманной в свою же ловушку.
На миг кольнул страх, и я прошептала:
– Денис?!
Он посмотрел на меня, вот только на этот раз в глазах мужчины не было смертельной муки, не было опустошения. В них отражалось то же удивление и тот же восторг, что и в моих.
Вспоминая маму, отец всегда говорил: «Если хочешь получить все, придется и отдать все»
И только сейчас я поняла, что он имел в виду. И поняла, почему лайне теряют интерес к другим партнерам, к их жизни, к их годам, к их вкусу. Да потому что самый искусный любовник покажется пресным по сравнению с этим. По сравнению с Денисом.
И мало кто может сдержаться и не принять дар, не впитать странную силу нашего единения.
– Ани, – пораженно прошептал он, и мы упали в бездну. Наслаждение схлынуло, чистое прозрачное, такое же желанное, как родниковая вода в знойный день. Шепот и крик. Дрожь тел и, кажется, что воздуха не хватит даже на вдох, кажется, что только ради этого мига и стоило жить. А потом он упал рядом, пытаясь отдышаться. И воцарилась тишина, нарушать которую не было ни желания, ни необходимости. Два тела – одно дыхание. Больше мы не говорили.
Я открыла глаза через несколько часов. Денис еще спал, его рука лежала на моей груди, ощущать ее тяжесть было приятно. Но…