Я больше не боялась охотника. Нет, не так, я больше не боялась его силы, не боялась водоворота его глаз. Я уже падала в него, уже ударялась об дно и разлетелась на тысячу кусочков. А сегодня он сам вынес меня на поверхность и вернул к жизни.
Маятник качнулся и время начало новый отсчет. Новый день.
Аверс или реверс? Жизнь или смерть?
12. Кто и чем расплачивается
Утро началось с телефонного звонка. С обнаженного охотника, который ходил по комнате с трубкой у уха и совершенно не замечал собственной наготы. С минуту, я разглядывала его тело, а потом вспомнила события вчерашней ночи и едва не подскочила на месте. Вчера… вчера, я впала в эйфорию от переполненности силой, я была пьяна ею, как может быть пьян работяга в пятничный вечер. Была околдована, больше, чем оргазмом. Я смотрела на звезды и улыбалась, а потом на миг закрыла глаза, а открыла их уже утром. И что характерно, никаких кошмаров.
– Ты жив? – спросила я, и охотник повернулся, продолжая держать телефон у уха.
Да, он был жив. Он ходил, говорил, хотя после такого в лучшем случае неделю лежат пластом, не в силах даже поднять голову. А вот моей бабке случалось просыпаться рядом с трупами, от чего всякая романтика в миг улетучивается, хотя по мне просыпаться рядом с трупами безопаснее и полезнее для здоровья.
А охотник трупом отнюдь не был, что неожиданно меня обрадовало. Но я постаралась скрыть эту радость, продолжая его разглядывать.
– Очень интересно, – прорычал в трубку мужчина, а у меня от его голоса мурашки побежали по телу.
Охотник отвернулся, открыл ноут и сел за стол, на экране снова появилась заставка Первого Городского банка. Я продолжала смотреть ему в спину. Да, охотник был на ногах, но это означало только то, что он намного сильнее, чем я думала. Или намного предусмотрительнее. Возможно… Возможно, он заранее подумал о том, где восполнить силы. Точно, наверняка в его подвале, пара пленников прикована к стенам, на случай внепланового секса с лайне. Или планового. Я бы могла поверить в это… Могла, если бы не лицо.
Лицо мужчины изменилось, стало резче, старше, словно все годы, что я у него забрала отразились на нем. Глубокой складкой у рта, горизонтальными морщинами, что избороздили лоб, запавшими глазами и щетиной, что сейчас отливала серебром, как и виски. Сейчас никто не смог бы назвать его красивым, только старым и смертельно усталым.
И это доставило мне некоторое удовольствие, хотя я не забыла состроить приличествующую случаю скорбную физиономию. Потянулась, наслаждаясь ощущением своего тела, ощущением наполненности, ощущением силы. Хотелось вскочить, поднять руки к небу и кружиться, кружиться, кружиться.