— Дом у озера, — тихо проговорил он.
— Вот видишь, совсем несложно сказать правду, — улыбнулся библиотекарь.
— Вы знали, — констатировал Матвей.
— Где ты живешь? Конечно, знал. Бабы всем растрепали, да и описали тебя довольно точно и шевелюру и очки.
— Так почему вы…
— Потому что я, мил человек, за просто так в душу не лезу. Сказал: «историю Алуфьево» — получай историю Алуфьево. А раз сказал: «дом у озера»…
— Получу историю дома у озера? — спросил, сняв очки, Матвей.
— Хм, с этим сложнее. Смотря, что тебя интересует. В этих книгах про дом точно ничего нет, ни в этой, ни в той. Помнится, к семидесятилетию советской власти профком набор открыток выпустил. На них, уж как водится, секретарь местный вместе с замом бревна таскают, а потом детей целуют, потом баб обнимают, а потом в трактор не опохмелившись залазят, работнички серпа и молота с большой дороги. Карьер еще фотографировали, здание профкома. Ну и несколько нормальных фотографий затесалось. И леса и обрыв, что с той стороны озера и… дом этот. Наша типография печатала, но тираж сам понимаешь, аховый. — Библиотекарь внимательно посмотрел, как Матвей записывает в блокнот его слова и добавил: — Хотя, чего тебе та открытка, поди, налюбовался уже. Дом и дом, там же никаких сведений не печатали. Только год, имя фотографа, да «Слава КПСС».
— Значит, неизвестно, кто построил этот дом?
— Почему неизвестно, — удивился старик. — Промышленник Завгородний в позапрошлом веке построил.
От неожиданности Матвей выронил ручку, та скатилась с блокнота.
— А нельзя поподробнее про промышленника?
— Отчего же нельзя? — удивился старик, оглянулся, словно силясь что-то вспомнить. — Погоди, мил, человек, я сейчас.
Он пошаркал к своему столу, скрытому от зала стеллажом с книгами.
Матвей даже вытянул шею, пытаясь разглядеть, что он там делает. Наверняка, сейчас принесет книгу. Какую-нибудь старинную и жутко ценную, в которой…
Тут фантазия мужчины истощилась. Ну что такого важного может быть написано в книге? Что дом у озера — это зло и нужно сровнять его с землей? Смешно, право слово. Или там полное жизнеописание призрака до смерти и после? Господи, что за чушь лезет в голову?
И, тем не менее, он волновался словно мальчишка первоклассник в ожидании букваря.
«Чего он там копается?» — мысленно подгонял старика Матвей.
И тот словно услышал, покашлял и зашаркал в обратном направлении. Вот только в дрожащих старческих руках он нес не книгу. Он нес большую лупу. Такие еще имеют обыкновение показывать в каждом приличном детективе. Бронзовая ручка, отполированная бесчисленными прикосновениями, выпуклое стекло диаметром с его ладонь.