Девушка подняла полупрозрачные пальцы, провела по бумажке, как слепая. С улицы раздалось рычание. Значит, Матвей уже сел и оживил в свою повозку.
Что ж, она сдержит слово и проведет сегодняшний день рядом с ним. Настя закрыла глаза, а открыла их уже внутри автомобиля. Матвей вывернул руль, шины зашуршали по гравию. Те немногие, что видели ее, так сказать, во плоти, наивно полагали, что она привязана к дому, как цепная собака к конуре. Но к счастью, это было не так. Дом она любила, он не был для нее тюрьмой, он вообще не был тюрьмой.
Насте уже доводилось ездить на самоходной повозке, правда только после смерти. Один раз с потеющим толстяком, который взвизгнул, как девчонка, когда она появилась рядом с ним и, сгорая от любопытства, поинтересовалась, что это за огонечки рядом со штурвалом? Кажется, он съехал в ближайшую канаву, а потом выскочил на дорогу и бежал так резво, словно снова стал молодым и стройным.
Второй раз с молодым парнем, который не умел нормально разговаривать, а только сквернословил так, что она понимала одно слово из пяти. Матвей на его фоне, при всей любви к крепкому словцу, смотрелся как мальчик из церковного слова. В тот раз она оставалась незримой до самого питейного заведения, где тот влил себя несколько бутылок какой-то браги, а на обратном пути въехал в дерево. Старый, растущий у дороги клен было жалко, его потом спилили, а вот сквернослова нет, хоть его и упаковали с головой в какой-то уютный черный мешок.
Третий раз с девушкой, той, что не ела мяса. Самая интересная ее поездка. Оказалось, что для вот таких людей, держащих пост круглый год. есть специальные лавки, которые по виду мало чем отличались от тех, где продавали корм для скота. Настя даже потыкала пальцем в какие-то отруби, искренне не понимая, у кого их отрубили. И не удержалась и понюхала травяную колбасу. Да-да, именно травяную, а не кровяную. Узрев такое непотребство, нянька бы точно уверовала в пришествие анчихриста. А тот сбежал бы отсюда, ставя дыбом шерсть на спине и теряя подковы.
Матвей постучал пальцами по рулю и сбавил ход. Дорогу перед его машиной переходили молодые люди с красными колпаками.
— Эй! — крикнул он, и к машине обернулся мужчина. Настя его узнала, не так давно он подвизался в Алуфьего лекарем. — Привет.
— Привет, — отозвался лекарь.
— Что за шествие? — уточнил Матвей.
— Боковую улицу перекроем, чтобы сцену собрать. Эх, жаль центральную нельзя, федеральная трасса, — попенял лекарь. — Каждый кто-нибудь под машину попадает. Носятся как психи, и ограничение им не указ. А ты какими судьбами?