Я поймал себя на том, что растворяюсь в этом поцелуе. Окружающая действительность растворяется в ее глазах, а ее губы заставляют меня забыть, кто мы такие и что нас разделяет. Она легонько покусывает меня, и я прижимаю ее еще ближе, готовый отдать еще больше…
Кажется, я снова перестарался — моя душа потеряла сознание. Точнее провалилась в спокойный глубокий сон.
Я и сам чувствовал себя на грани, но все же отнес Еву в ее комнату и уложил в постель. Соблазн прилечь рядом был велик, но я отправился к себе. Дополз до кровати и, не раздеваясь, упал поверх простыней. Как же хорошо…
Проснулся я ранним утром. Сразу же заглянул к Еве, но она еще спала, забавно подложив руку под щеку.
Я быстро сбегал в душ, оделся и откопал в учебном хламе относительно чистый блокнот и ручку. Спустившись вниз, сварил себе о-о-очень крепкий кофе.
— Дьявольски вкусно, — пробормотал я, окончательно приходя в себя благодаря восхитительному напитку.
Итак, пора разобраться с загадкой Асмодея и узнать, что же за зверь такой — диахар. Я уверен, что ответ поможет мне внутренне определиться: говорить ей о своих чувствах, или дать спокойно вернуться в Рай.
— Что мы знаем? Во-первых, определение из словаря, — я по памяти записываю в блокнот: «диахар — с древнего напророченная, пришедшая, 1) общее имя героинь пророчеств, мифов и легенд, бытующих в Аду и иных мирах; 2) пришедшая в мир для того, чтобы изменить его; 3) существо из легендарного закрытого пророчества».
Причем люди никогда не слышали этого определения или имени.
Далее, насколько я помню, диахар — мать ругательства «хар». Еще диахар как-то связана со стихотворениями. Правда абсолютно неясно какими и как.
Эта девочка способна возносить на небеса!
Что еще? Рискну предположить, что она как-то влияет на Верховного и на меня, пробуждая несвойственные нам чувства. И, бесспорно, Асмодей прекрасно знает, что это за зверек такой, но не говорит нам правду.
Если обобщить все это, то выходит, что диахар — мифическая женщина из старых легенд Ада, особым образом влияющая на мужчин, обладающая навыками, о которых нам мало что известно.
Почему же Асмодей вообще заговорил о ней? И к чему все это?
Отвлекшись от записей, я вновь проверил Еву. Она все еще спала, теперь свернувшись калачиком под одеялом.
Я полюбовался ей пару минут и решил сбегать в библиотеку. Возможно, пока моя душа спит, я смогу что-нибудь найти.
На этот раз я мучил библиотекаря добрый час, заставив вместе со мной просматривать каталоги. За это время на выделенном мне столе образовалась солидная стопка пыльных фолиантов разной степени древности.