«Нет, ты — тихо выводящий меня из себя!».
Ответ пришлось ждать минут пять, не меньше. Я уже решила вернуться к своим записям, когда почувствовала, что пришло сообщение.
«Я объясню тебе при встрече».
«Уверен, что она будет?». — Все-таки черти — самоуверенные ребята.
«Демоны, женщина, куда ты денешься!?». — Хм, интересно, я его достала или он сейчас сидит в своем замке и хохочет?
«Я убегу, улечу, испарюсь». — Вспомнившиеся ни с того ни с сего строки из песни Аркадия Укупника пришлись очень кстати.
Теперь ответ пришлось ждать почти десять минут.
«Любовь и Ад, Ад и любовь!
Не различишь двух этих слов!
Зажглася страсть, клокочет кровь,
В Ад превращается любовь!
Талант приветствует любимый
Рукоплесканий адский гром,
Ад ревности непобедимой
Я в сердце чувствую моем.
Когда к другому предпочтенье
При мне окажешь как-нибудь,
О, что за адское мученье
Стеснит растерзанную грудь!
Нет, сохраню я до могилы
Любви отверженный мой клад,
Ведь я сказал, что равны силы:
Ад и любовь, любовь и Ад!»
Вот это да! Меня так и подмывало спросить, это у него сохраненное сообщение для рассылок в нужный момент или сидел бедняга и печатал? И как я вообще должна это понимать?
«?!»
Я ждала сообщение от Люцифера полчаса. Но их сиятельство не изволило снизойти и пояснить, зачем прислало стихотворение Ивана Тургенева.
Плюнув на ненормальных Верховных, я легла спать.
Иерон.
Хар! Я — взрослый черт — искуситель из рода, берущего начало от Верховного распутника Ада, и не могу понять логику одной взбалмошной души! Пожалуй, мне должно быть стыдно.
Я читал себе нотации, в одиночестве потягивая коньяк. Кухня казалась пустой без моей квартирантки и это меня беспокоило.
Мысли вернулись к сегодняшнему балу. Хар! Только она могла устроить массовые пляски на пару с Люцифером. Как она вообще умудряется так легко находить общий язык с Верховными? Ас сходит с ума, Люцифер выплясывал дикие движения, и даже Вельзевул весьма настойчиво расспрашивал меня о ней. И кстати, я не помню, когда видел Фера от души смеющимся и даже чуточку счастливым.
Но все это меркнет на фоне нашего последнего поцелуя. Я в тысячный раз убеждаюсь, что ни с кем другим не испытывал такого.
Я не могу понять ее: эта девчонка так хорошо играет свою роль моей пассии или у нее появились ко мне чувства? Я не хочу предпринимать какие-то шаги пока не буду уверен. Да и моя гордость намекает мне, что отвергнутый черт — это позор на весь его род и личное клеймо на всю жизнь.
Я пригубил напиток и тяжело вздохнул.
Больше всего я боюсь усложнить ее …хм… смерть. Ей следует вернуться в Рай и забыть обо мне и о времени в Аду. Я не имею права мешать ей в этом.