Возможно, нам следует восстановить дистанцию…
Асмодей.
— Привет, Братишка, — Люцифер потрепал меня по голове. Он — единственный кому простительны такие вольности. И единственный на свете, кто помнит, что я — самый младший из нашей семьи.
— Доброго дня, — я кивнул и приподнял чашку кофе в знак приветствия
Фер — самый близкий мне черт, тот, кому я могу довериться без всяких сомнений. Брат никогда не подводил меня. И все же я смотрю на него, сидящего напротив за небольшим круглым столиком, и не могу не задаваться вопросом: что она в нем нашла. После бала Семерки я не могу вытравить из себя глупейшую ревность, разъедающую меня изнутри. И не могу не злиться, ведь она так спокойно и открыто говорила с ним.
— Асмодей, я по глазам вижу, что ты чем-то озабочен, — Фер жестом поблагодарил демоницу за кофе и тут же отпил глоток.
— Расскажешь мне про бал? — Мало того, что он вечно напоминает мне, что я младший, так и я неосознанно рядом с ним веду себя как глупый мальчишка. И ничего не могу с собой поделать.
— То есть про Еву? — Братец усмехнулся, мгновенно меня раскусив.
Я проигнорировал его и отвернулся к окну.
Я всегда любил это заведение за его местоположение. Мне доставляет удовольствие наблюдать за обитателями Ада, спешащими в университет, школу, по своим делам, или, наоборот, лениво сидящими здесь, потягивая любимые напитки, и общаясь открыто и беззаботно. Черти так похожи на людей. Они так же расстаются с беззаботностью в вузе. Только у нас все происходит во время первой практики. Появляется понимание, цель и решение. Я всегда с интересом смотрю на таких: резко повзрослевших и приступивших к тяжелому адскому делу. Не плохому и не хорошему. Мы — серость бытия, ошибочно оцененная как величайшее зло…
— Асмодей! Ау! Ад вызывает Асмодея, Асмодей ответьте! — Люцифер помахал рукой перед моими глазами, возвращая в действительность. Я недовольно оторвался от разглядывания окна.
— Что?
— Демоны, ты витаешь в облаках! И это несколько экстравагантно для Верховного черта…
— Что ты скрываешь? — Фер озадаченно замолчал, глотнул кофе, явно собираясь с мыслями, и строго на меня посмотрел.
— Я вот что тебе скажу, дорогой брат. Эта душа — образец непринужденности переходящей в смелый пофигизм. Она открытая и честная. Ей плевать на все наши легенды и сказки. И ей совсем не нравишься ты, — Люцифер знал, что все сказанное им меня расстроит и взбесит. Поэтому быстро продолжил. — Сам виноват. И не нужно ее доставать. Особенно, после твоей последней выходки. Она тебе это не простит.
Конец монолога я слушал вполуха, пытаясь уложить в голове, что на этот раз она ко мне ничего не чувствует. Я вечно совершал ошибки, вечно отталкивал ее, вечно оставался ни с чем. И вот сейчас, когда я нашел в себе силы пересмотреть и все, я ее не интересую… Судьба — та еще дрянь!