Спустя пару минут, я смотрела на себя в зеркало и еле сдерживала смех. В зеркале отражалась милая крестьянская девочка с веселыми изумрудными глазами.
Рубаха, выданная Айви, была снежно-белого цвета, овальный вырез целомудренно лишал зрителей возможности фантазировать, а объемные рукава полностью скрывали мои худые руки. На нее я одела голубой сарафан, расшитый по краям лентами темно-синего цвета. Радует, что он немного приталенный, и что мне можно повязать легкий поясок, а то я была бы похожа на бесформенное облако. На моих ногах красовались белые обмотки и лапти. Леший, это ужасно!
Нет, выглядела я неплохо. А вот ходила — матушка-гусыня не дать — не взять. Как они в то время вообще могли в этих колодках передвигаться?
Айви заплела из моего русого безобразия аккуратную косу, и вплела в нее несколько лент белого и голубого цвета, одну из которых положила так, чтобы она выглядела как ободок.
В таком виде я и вышла к Иеру.
Мой искуситель был хорош! На нем красовалась длинная рубаха-косоворотка из домотканого полотна, подпоясанная красным поясом. Ниже обнаружились узкие по ноге порты и кожаные легкие сапоги черного цвета.
Как выяснилось, пока я разглядывала его, он изучал меня. Встретившись с ним глазами, я слегка смутилась, но быстро взяла себя в руки.
— А мужик-то у меня зажиточный, вон какими сапогами щеголяет, — протянула я, чтобы нарушить неловкую паузу.
— Да, девка, хорошо живу, и на сапоги хватило, и на ленты тебе атласные для кудрей твоих русых.
Мы засмеялись. Айви смотрела на нас с одобрением.
— Вы отлично смотритесь вместе. И вам пора.
1555. День 13. Ева.
Мы оказались в пентаграмме, нарисованной мелом на деревянном полу избы не слишком богатого крестьянина. Убранство избушки было более чем скромным — печь, сундук, стол да пара лавок. Правда был еще и прикрытый шторкой проход, интригующий своей темнотой. В любом случае я удивилась тому, что мы оказались здесь. Всегда думала, что крестьяне были в большинстве своем слишком набожными для таких действий.
Иер начал вещать замогильным голосом, а я тихонечко отошла и, сев на лавку, продолжила осмотр. При детальном исследовании стало ясно, что это основная комната небольшой избы, которая была одновременно обеденным залом, кухней и спальней, что, наверно, характерно для этого времени. Около печи располагалась лестница на чердак, а совсем рядом с местом, где я сидела, был люк в погреб. Я уже было собралась заглянуть за шторку, но услышанное заставило остановиться.
— Хватит страху нагонять, мал еще больно. И спутницу свою видимой сделай. Негоже от хозяина дома красивую гостью скрывать.