— «Всего-то понять», — передразнил Асмодей. — Чернокнижник пока даже с пентаграммой не разобрался. А ты про это…
— Ас… — угрожающе начал я.
— Эй, я не дурак. Я уже попросил их бросить все силы на амулет.
— Прости. Я просто злюсь.
— Сатана, — голос Иера прозвучал как-то странно.
— Что?
— Откуда такой сильный личный интерес? — Глава Второго круга прищурился.
— Это был мой лучший ученик! И я видел его смерть собственными глазами. Хочу убедиться, что на этот раз он точно умрет, — без запинки ответил я. Незачем Иерону знать о моем истинном личном интересе.
— Хм…
Кажется, он мне не поверил.
Демоны, у меня что на лбу написано, что в моей жизни появилась женщина? Веду себя как обычно. Вроде бы. Работу выполняю. Точно. Что тогда не так?
Словно прочитав мои мысли, Асмодей едва заметно покачал головой. А вслух сказал:
— Продолжай поиски. А я сообщу, если от Тиль будут новости.
— Я могу чем-то помочь?
— Сомневаюсь, Иер. Теперь это работа Верховных.
— Как скажете, о мудрейшие, — черт театрально поклонился и попрощался с нами.
— Нас выдают глаза, брат, — тихо сообщил Асмодей и исчез.
А я остался переваривать услышанное.
Пытка пятая: заклейменная
Гнев — самый женственный и ребяческий из пороков.
— «Однако он встречается и у мужей».
— «Конечно, потому что и у мужей бывает
женский или детский характер».[1].
Когда бес пришел и сообщил, что «Верховный приказал вам оставаться в этой комнате до дальнейших его распоряжений», мне захотелось что-нибудь разбить. Желательно об голову этого самого Верховного. Я-то думала, что мы уже прошли этап заключенная — палач. А оказывается, я все еще пленница. Просто с небольшими привилегиями.
Обидно было почти до слез.
— Что, Инга, поверила в чувства повелителя гнева? Три «ха-ха» два раза!
А мне казалось…
Я тяжело вздохнула и рухнула на кровать.
По щеке скатилась одинокая слезинка…
Более разумная часть моего мозга попыталась вякнуть, что-то в духе «но он же берет тебя с собой, он же пустил тебя в свою спальню, он же ничего не делает просто так». Но истеричная половина не хотела ее слушать. Она хотела рвать и метать.
Не удивительно, что к возвращению Сатаны я накрутила себя так, что встретила его злая и зареванная.
— Что случилось?! — ошарашено разглядывая меня, спросил Верховный.
— Ничего… — буркнула я, отвернувшись к окну.
Сат что-то пробурчал себе под нос, подошел ко мне и поймал за подбородок:
— Инга. В чем дело?
Я высказалась.
Сатана ржал добрых пять минут. Не смеялся. Не хохотал. Откровенно ржал. Да так, что у самого выступили слезы.
— Демоны, женщина, только ваш вид может из ничего придумать повод для истерики, — между смешками выдавил он. — Со мной был Иерон. А ему пока не следует знать о нашей связи. Поэтому я приказал слуге попросить тебя посидеть в комнате…