— Но… но… зачем? — с трудом выдавила я.
— Ты меня не узнаешь…
Это явно был не вопрос.
— А должна?
Я еще раз присмотрелась к его лицу. Ни одной знакомой черты. Понятия не имею, почему он решил, что я должна его знать.
— Уже не важно. Идем. Эвон ждет.
— Что он задумал?
— Он решил, что тебе нужно периодически звать Сатану. И лучше всего, если в этот момент ты будешь испытывать яркие чувства.
Сначала я его не поняла. Но он открыл тяжелую дубовую дверь и завел меня… в пыточную. Дыба, стол с ремнями, стол с шипами, какой-то саркофаг тоже с шипами… Инструменты… инструменты… инструменты…
Я попыталась ухватиться за мятежника. Но не сумела. Осела на пол… В первый раз в жизни я потеряла сознание от страха…
[1] Фрэнк Касл
Из дневников Сатаны: страх
— В смысле «Инга у Эвона»?!
Асмодей так резко встал, что опрокинул стул.
— Он ее похитил, — следовало бы добавить «из моего дома», но гордость не позволила.
— И почему ты сидишь здесь со мной, а не несешься ее спасать?
— Все… сложно…
— Сложно? Сатана, сложно??? СЛОЖНО???
Признаться честно, я не ожидал от брата подобной реакции. Или ожидал и поэтому пришел к нему только сейчас.
Мы сидели в его кабинете в университете. Точнее теперь я сидел, попивая коньяк, а Асмодей нервно выхаживал из угла в угол.
— Ты ее отследил?
— Да.
Брат споткнулся на ровном месте. Посмотрел на меня так, словно это он заведует гневом. А потом неожиданно выдохнул:
— И поэтому решил, что это ловушка.
— Да.
— Хорошо. Ты знаешь, что это ловушка. Ты знаешь, где Инга. Ты знает, что Эвон обычный черт. Ты знаешь, что Тиль поможет по первому зову. ПОЧЕМУ ТЫ ЕЩЕ ЗДЕСЬ?
Хороший вопрос. Очень хороший. Наверное, я медлил только потому, что боялся ошибиться. Боялся не столько упустить мятежников, сколько одним неосторожным шагом навредить Инге.
Это я сообщил Асмодею.
Брат тяжело опустился на стул. И задал вопрос, которого я очень боялся.
— Сколько она там?
— Четвертый день…
— Четвертый день?! — Ас вскочил снова. Многострадальный стул снова рухнул.
— Ты совсем умом рехнулся??? ТЫ… Ты… Сатана, тебе на столько на нее наплевать?
Теперь вскочил я.
— Наоборот, Асмодей! Наоборот!
— Тогда зачем?
— А вдруг я облажаюсь, и она умрет?..
Признать такое… Прежний я даже выговорить бы не смог таких слов. Но мужчина, которого изменила Инга, боялся. И боялся панически. И потому признался во всем брату.
— Собирайся, Сатана. Я свяжусь с Тиль. И мы идем спасать твою женщину.
— Но…
— Без но. Я поработаю жертвенным бараном ради тебя!
Я не нашел, что на это ответить…
Пытка десятая: финальная?