В голове уже вертелся план операции — иссечь пораженный участок аорты, заменить сосудистым протезом, постоянно вливая кровь и контролируя давление, а затем удалить опухоль. Каков был план Аманды — я не знала. И это пугало.
Меня всю трясло от напряжения, пока я ждала кабину лифта, нервно покусывая ногти и переминаясь с ноги на ногу. Сердце колотилось, как у зайца. Наконец, двери распахнулись, впустив меня внутрь. Я мысленно начала считать, чтобы чем-то занять голову. Когда лифт доставил меня на нужный этаж, я чуть не сбила с ног дежурного анестезиолога Патрика Брауна, который отшатнулся от меня, как от огня. Наверное, я действительно в этот момент напоминала огонь — лицо горит, глаза отбрасывают блики из-за подступившей влаги, волосы распущены и подпрыгивают при каждом движении, словно языки пламени. Я буркнула короткое «извини».
Наконец, передо мной возникли тяжелые пластиковые двери операционной номер пять. Я зашла в предоперационную, с ожесточением вымыла руки по локоть в теплой воде с мыльным раствором, затем достала из шкафчика стерильную маску и сама натянула перчатки, обильно полив их спиртом из дозатора на раковине. Мне нельзя было туда входить, как отстраненному лечащему врачу и жене пациента, но как заведующая отделением я имела на это право. Я локтем толкнула дверь в операционную и вошла. То, что я увидела, лишило меня последних остатков самообладания. Рэй лежал на столе со вскрытой грудиной, над которой в сумасшедшем ритме работали четыре руки — Сэма и Аманды. Монитор, показывающий работу его сердца, пищал изо всех сил, оповещая об асистолии. На полу была огромная лужа крови. Я замерла не в силах осмыслить происходящее. Сэм и Аманда, казалось, меня не замечают. Аманда схватила в руки электроды дефибриллятора.
— Разряд на двести!
Затем я увидела, как подпрыгнуло на столе тело моего мужа. Я вздрогнула, ощущая под маской на губах соленый привкус своих слез.
— Разряд на триста! — крикнула Аманда.
— Есть ритм, — облегченно выдохнул Сэм.
На мониторе появилась слабая линия синусного ритма, слишком медленного для живого человека. Я уставилась на эту линию, как загипнотизированная. В этот момент Сэм поднял голову от операционного поля и заметил меня.
— Линда, немедленно выйди! — Рявкнул он мне тоном, не терпящим возражений.
Я продолжала стоять, как вкопанная, облизывая соленые губы.
— Мы делаем все возможное, доктор Соул! — сказала мне Аманда, не отрываясь от работы.
Я кивнула. Ощущение собственного бессилия вновь заполонило мое сознание. Этот мужчина уже второй раз заставляет чувствовать себя песчинкой в огромной пустыне. Мизерной беспомощной песчинкой.