— Я вам нравлюсь, сэр рыцарь?
Он улыбнулся и отвёл взгляд:
— Вы невероятны Илла! Нужно быть слепцом или отъявленным глупцом, чтоб не восхититься вами, не очароваться вашей силой и выдержкой, не плениться вашей красотой.
Тогда почему?
— Вы женаты? Обручены и поклялись некой даме в верности?
— Нет. — Он на несколько мгновений задумался, поглядывая то на меня, то на моё чудовище — Вы прекрасны Илла. Но я совсем не хочу быть зятем короля. Это не моё! Позвольте мне остаться лишь вашим рыцарем. Подчините дракона и выбирайте любого. Никто не сможет вам отказать! Никто не сможет повлиять на ваш выбор!
Крайне благороден, крайне обходителен… И снова наказ справляться самой… Почему?
— Вы так настойчиво велите мне самой подчинить зверя. Почему? Допустим, вы не жаждите судьбы при дворе. Но может мне просто нужно подождать другого рыцаря? Разве это женская судьба управлять лютым зверем? Разве девице не правильней быть слабой и покорной?
Некоторое время он смотрел на меня, будто что-то высматривая, потом улыбнулся. Живо, задиристо, искристо.
— А вы хотите ждать? Сколько? — потом рассмеялся — Илла, не путайте слабость с нежностью. Слабость это не способность дать отпор. Нежность способность уступать, действовать мягко. А слабость… Если девица это ребёнок ещё не доросший чтоб называться женщиной, то да она может быть слабой. Дети имеют такое право. А если девица это всего лишь женщина пока не вышедшая замуж, но уже полностью взрослая и готовая быть женой и матерью, то нет. Мать это всегда очень сильный человек. Сильный, но нежный.
Вазгар
Вазгар
Вот чего я никогда не понимал до конца в этом мире, так это женщин. Я только что сообщил этой леди, что перед ней кровопивец. Страшное нелюдье, которым матери пугают детей. А самое главное, кого боятся и взрослые мужи, если им довелось воевать у барьера миров. И что? Она просит поцелуй? От кровопивца?!
Ладно, как поцелуй, не важно чей, может помочь приструнить собственного же дракона? По-моему глубокому убеждению эти вещи никак не связаны. Но Илла решительно тупила глазки, а Арис за её спиной облизывалась. Если считать, что человеческое тело двуликой следует должным манерам. То звериное точно выражает предвкушение без лишних масок. Да… Ни то что бы мне не хотелось поцеловать маленькую принцессу. Илла в её человеческом теле была прекрасна и крайне притягательна. Но я не хотел какими-либо действиями обнадёжить её и позволять строить планы под венец с моим участием. Моя свобода досталась мне очень дорого, а при дворе короля Эзульдама я распрощаюсь с ней если не с жизнью крайне быстро.