Мы поднялись в круглую гостиную на мужской половине дома. Тут я девчонкой облизывалась на эротические танцы, которые мужчины исполняли для взрослых женщин. Тоже особая черта старой северной культуры: на территории гарема мужчин, посвящённых Меве, обучали соблазнять. Моя собственная семья жила по современным традициям, и все радости северянки были мне малодоступны.
Ника, скрестив ноги, уселась на подушку, внимательно осматривая помещение. Пара юношей накрывали трапезу на низком столике, но она, казалось, не замечала их. Зато, когда в комнате появился даккарский муж моей матери, всё её внимание сосредоточилось именно на нём.
Он был огромен. Причём, казалось, даже это слово не полностью отражало его размеры. Он был просто горой, даже по сравнению с теми даккарцами, каких я в немалом количестве видела в землях богов. Слегка располневший, но на руках видны ещё огромные мускулы, крупные черты лица, широкие жесты, громкий голос.
- Амиль, ты звала меня? - он плюхнулся на пол, возле матери, как огромный кот, потягиваясь и укладывая свою голову ей на колени. - Я не хочу есть, так что, если я тебе нужен, будешь работать подушкой.
Невероятно, но мать, которую с утра просто трясло от свалившегося на её голову скандала, рядом с этой махиной начала улыбаться. Текст договора, который она вряд ли успела прочесть за это время хоть мельком, был передан эдзе. Хотя Ника не стала бы как -то хитрить в этом договоре. Мать очень осторожно, бережно погладила даккарца по волосам, провела пальцами по скуле. Это было что-то... я же видела отчёты после того, как, вообще, обнаружилось, что у матери в гареме есть даккарец, - она трижды обращалась к неолетанкам, корректируя его сознание. Она ломала этого огромного дикого зверя! Ломала, потому что не рождены эти мужчины для дома. Потому что ни за что на свете ни она, ни та же Морена не смогут приручить даккарский дух. Он будет вырываться и в какой-нибудь момент всё равно сбежит на свободу, ну, или уйдёт к богам, вспоров себе горло. Тогда, что это? Любовь? Безответная любовь женщины к свободному духу Даккара.
Ника допила чай:
- Торговец Амильятти, твоё время вышло.
Мать кивнула, закусывая губу. Её эдза, вернула договор и опустила ладонь ей на плечо, выражая поддержку. Они всегда были идеальной семьёй, эти три женщины, прожившие, прошедшие бок о бок два столетия и всё это время готовые друг за друга выгрызть врагам горло.
- Хорошо. - Мать поцеловала даккарца в висок и что-то шепнула, после чего он неспешно удалился. Она смотрела в глаза Первой. - Вы обещаете, что не дадите моего сына Энтониэля в обиду?