− Вот и хорошо. — склонившись, он осторожно коснулся моих губ, будто ожидая, что я его в любой момент оттолкну. И я бы так и сделала, но все внутренности словно превратились желе, и все что хотелось делать, эта нежиться в теплых объятиях, извиваться змеей под этим сильным телом. Поцелуй становился глубже, вырывая тихие стоны удовольствия. Почему от Миши пахнет чужой женщиной? Что-то было в этой ситуации неправильным, но я никак не могла понять что. Когда его руки стали избавлять меня от одежды, я поняла− и не хочу понимать. На все плевать, только пусть не останавливается. Ощущение легкости окрыляло, и я перестала послушно принимать ласки, стала одаривать ими мужчину сама. Воздух казался каким-то плотным, тягучим, словно он облизывал мое тело, и меня всю охватывала сладкая истома. Подхватив под ягодицы, Михаил крепко сжал и понес меня в спальню. Немного замерев на пороге, он оторвался от моей шеи, и зарычал, осуждающе заглянув в глаза. Неужели как-то почувствовал, чем мы тут занимались с Димой? Не может быть! Хотя, плевать, на все плевать…
Когда тела коснулась холодная простынь, я поняла, что абсолютно голая. Какой шустрый мальчик, улыбнулась своим мыслям. Его губы скользили по моей коже, от шеи к груди, спускаясь все ниже. Весь вечер и всю ночь я сгорала под ним, выкрикивая его имя снова и снова. Он, в свою очередь, постоянно повторял одну фразу − "моя", а когда на моей левой руке появился какой-то рисунок, вовсе слетел с катушек, и мое тело превратилось в сплошную эрогенную зону.
Утро встретило легкостью во всем теле и слабой головной болью. Плохо помню, как я вчера добралась до кровати, а пока пыталась восстановить память, увидела какое-то фиолетовое тату в форме знака бесконечности на руке, и меня затопили воспоминания.
− Ах ты патлатый единорог, ты что со мной вчера сделал, чудовище?! — заорала на всю квартиру, так как в постели мужчины не оказалось. В соседней комнате послышался шорох, и в дверном проеме показался довольный собой джин в третьем поколении.
− Родная, это было прекрасно! — с улыбкой от уха до уха он направился в мою сторону. — Теперь ты не будешь сопротивляться тому факту, что являешься моей парой. Ведь я говорил, а ты не верила. — упрекающий взгляд в глаза вызвал желание сломать ему шею.
− Ты что со мной сделал? Последний раз спрашиваю. Отвечай и катись из моей квартиры, что б глаза мои тебя не видели! — если бы могла пускать пар из ушей или носа, то сейчас с удовольствием бы похвасталась этим навыком.
В ответ на мою истерику, он возмущенно выпучил глаза, что бы начать упрекать меня за свою поруганную честь, и я поняла, что мне срочно нужна большая вилка. Нет, оочень большая, потому что, кажется, сейчас на моих ушах окажется невероятное количество длинной отборной лапши.