»* — ежедневная газета, буквальный перевод «Новости Королевской Власти"
Если бы в обществе женщину можно было считать другом, то именно так принц назвал бы Милэду. Они были знакомы с детства, с тех самых пор, когда матушка княжны стала служить фрейлиной матери Дамиана, а дочь поселилась в детском крыле, как это было принят при дворе. Она была тихой задумчивой девочкой, не очень симпатичной или озорной, но очень компанейской. Милэда, или попросту Ми, всегда поддерживала детские забавы принцев и с совершенно серьезным видом помогала им творить всякие веселые шалости. Лев тогда уже редко позволял себе такое, просто потому, что его занятость как наследника росла все сильнее, оставляя так мало свободного времени, что старший, наследный принц предпочитал проводить его в постели, отсыпаясь. Вот и получалось, что Дамиан и Милэда, иногда прихватывая кого-нибудь из детей служащих замка, шалили вместе. То лазали по деревьям, то исследуя подземелья замка и дворцовой сантурии, то воспитывая здоровенных волкодавов на заднем дворе, по прячась от придуманных врагов на сеннике в конюшне.
Уже тогда Милэда была очень творческой натурой. Она могла придумать что-то такое увлекательное, что маленький принц слушал её, открыв рот. Именно благодаря её фантазии они не лазали просто по деревьям, а взбирались на мачты парусника, стремящегося не в даль океана, а в небо, он был капитаном, а она — его верным помощником. Прыгая вниз с довольно высоких веток, они летели в пучину облаков, а когда потом падали и ушибались, выходило, что у облаков просто внутри острые углы.
И когда принц тайком ото всех приносил с кухни сдобные булочки, именно Милэда предлагала играть, будто это волшебный хлеб, который чудесным образом появляется у них в руках, потому что они совершили какой-то подвиг и сама Плодородная одаривает их. Булочки принцу дали бы и просто так, но взять их потихоньку было куда как интереснее, и есть их под волшебные выдумки маленькой подружки было куда как слаще.
Но также хорошо Дамиан помнил, что хранил у себя её альбомы с рисунками, которые она оставляла в условленной беседке в парке дворца. Княгиня Маструрен была настроена категорически против любви дочери к рисованию, и поэтому не позволяла ей покупать рисовальную бумагу, грифели, краски или мягкие цветные мелки, а если видела что-то рисованное в руках дочери, отбирала и уничтожала, а её саму ругала и наказывала. Такое непонимание со стороны матери очень обижало девушку, но она не была бойцом и не могла противостоять напору старших. Расстраиваясь и плача, она пряталась и все равно рисовала, а свои рисунки передавала Дамиану на хранение.