— Ну и зачем это? — Маритка сурово, как взрослая ответила:
— Положено по закону, — потом улыбнулась. — Мамка сказала, что у ней все хорошо. Папка от счастья шальной, хотел прибежать кланяться в ноги, да мамка не разрешила: чего будить уставшего человека.
— А мамка хоть сама-то спала?
— Чуток. Верканька особо не дал. — Потом доверчиво сказала, хвастаясь, — мамка мне дала его подержать.
— Вы мамку берегите, пусть чуток поправиться. Ты, Маритка, уж сама недельку до коров походи да как-нибудь покашеварь, матери нельзя пока. Папку и Милвана предупреди, чтобы не нервировали, сами делами занимались. — Смышленая девчушка кивнула головой и убежала. Я осталась в постели, тогда позже схожу до соседей, вечером.
Пошел седьмой месяц, живот уже не скроешь. Меня, как ведьму, побаивались спрашивать, от кого я в подоле принесла, но поглядывали искоса и сплетни такие распускали, иной раз от смеха чуть не лопалась. На роль отца моего ребенка предлагались все существа мужского пола: начиная от демонов, чертей, заканчивая знатным господином, но тоже родом из нечисти. Злорадно улыбалась и мысленно примеряла рога демона Анарэлю. А что? Очень даже неплохо, правда, выглядит как муж, у которого загуляла жена. Колоритненько так. Даже засмеялась.
Параня быстро оклемалась от родов и уже через месяц бегала по двору и справлялась везде. На Маритку легли обязанности няньки. Немного была недовольна, но я сказала ей, чтобы училась на брате, сама ведь тоже когда-то замуж выйдет и ребенка родит, так и знать будет, что с ним делать. Вначале это подействовало, а потом втянулась. Часто прибегала ко мне помочь, хотя в помощи особой и не нуждалась. Как-то даже набралась смелости и попросила живот потрогать. Рассмеялась и положила ее ладошку на живот, ребенок в это время двигался, а Маритка только тихо охала.
По-прежнему занималась лекарственными снадобьями, ходила в лес, лечила людей. Осень подкралась незаметно. Мужчины помогли заготовить дрова, привезли сено и овса (за деньги, конечно), продукты и травы заготовила сама. Так и занималась. Правда, соседка приказном тоне запретила мне таскать дрова, разжигать печь и смотреть за Велмой, теперь ко мне приходил за этим Милван, старший сын соседей. Я его тоже не обижала: прыщи свела, на силу и крепость заговорила. Парень и так не плох был, а после моих заговоров вовсе сухота девичья: высокий, крепкий, косая сажень в плечах, крепкие и умелые руки, да и симпатичный. Девки набивались в подружки малолетней Маритке, чтобы только поглядеть на него, и это в шестнадцать лет! А соседи гордились.