Едва открыла дверь, услышала стоны Парани. Зашла в светлицу. Сын и дочь соседей забились в углу и молча смотрели на вошедшую меня. Шикнула на парня:
— Чего сидишь? А ну марш к отцу, он в моей хате, — потом повернулась к Маритке, — а ты чего уселась? Или думаешь, тебя эта чаша минует? И тебе рожать в свое время придется. Давай, ставь греть воду, готовь чистые тряпки.
Быстро разогнав ребятню, подошла к Паране, одетой только в длинную рубашку, погладила ей живот и спросила:
— Как часто потуги? — Тихим голосом она ответила:
— Часто. — Улыбнулась ей:
— Значит, будем рожать. — Она поймала меня за руку:
— Ани, у меня что-то не так.
— Чего не так?
— Потуги часто, а идти — не идет.
— Успокойся, сейчас осмотрю, — крикнула, — Маритка, давай больше света, темно, как у крота норке.
Девочка принесла и налепила везде, где только я указывала, свечи. Потом выгнала ее во вторую часть избы с наказом приходить только тогда, когда я позову. Потом приподняла голову женщине и дала выпить обезболивающей настойки, выполоскала руки, обтерла самогоном и осматривать.
Раскрытие было полным. Аккуратно просунула руку. Хлынули воды. Просунула руку дальше, коснулась ребенка. Женщина глухо застонала.
— Сейчас, сейчас, потерпи, разворачиваю дитя, поправляю, вот голову ложу правильно. — Развернула ребенка с большой трудностью — плод был крупным. Вытащила руки. — Толкай, Параня, тужься, ловить буду. — Прошло еще около пяти минут, пока пошли нормальные схватки. И только спустя полчаса женщина разродилась. Быстро перерезала пуповину, обтерла ребенка и дала его матери, которая плакала, зацеловывая малыша.
Я же еле разогнула спину, села на лавку и положила руку на свой живот. Мой ребенок пихался. Стала гладить, успокаивая. Теперь самой бы не разродиться. Очнулась, когда услышала причмокивание новорожденного, который сосал грудь. Это хорошо. Матка быстрее восстановится.
Пока вышел послед, пока дала кровоостанавливающее роженице, понаблюдала, убедившись, что все благополучно, уже рассвело. Отправила Маритку за отцом и братом. Когда они явились, поздравила с появлением в их семье еще одного мужчины и, отчаянно зевая, пошла спать, сказав, что приду после обеда. Едва добралась до кровати, повалилась и уснула, только успела грязные вещи снять.
Маритка разбудила меня после обеда, принесла небольшие подарочки: творог, маслица, сметанки, немного крупы. Так считалось, что с ведьмой расплачиваешься за помощь. Если не дать, то заберет дорогое. Глупое суеверие, однако стало непреложным законом. С другой стороны — это правильно, иначе ведьмы голодными остались бы. Хотя мои соседи никогда в помощи не отказывали. Я просила: