Он удобней устроился в кресле, а я взяла его за руку, стала перебирать пальцы, потом переплела со своими пальцами, и со счастливой улыбкой уснула — вот бы каждый день засыпать рядом с ним.
Так прошло три дня, я и выспалась, и належалась, заявив протест, поднялась и стала двигаться по комнате, в конце концов, меня пытались задушить, а не расчленить, и вообще движение — это жизнь. Горло побаливало, но голос возвращался и только странгуляционная полоса на шее, а также многочисленные ушибы, синяки по телу напоминали о происшествии.
Риазу допросили, проверяя с помощью Витора, оказалось, что у нее было две причины — деньги и ревность. Если до этого к ней подходили и просто просили сообщать и подслушивать, выдавая ей за это небольшие деньги, то после того, как она услышала признание в любви Маэля, ее «крыша» съехала от ревности окончательно, и она потребовала от своих дополнительных работодателей забрать меня подальше, причем обязалась доставить меня к нужному месту, указав наиболее подходящее место, и все это бесплатно. Она арестована и сидит в следственной камере, а в соседней расположился бывший кучер фон Лабор — Жарис, который клялся-божился, что никто не собирался убивать меня, а напротив, Орванн собрался похитить меня, увезти и сочетаться законным браком, особенно узнав о моем секрете. Сайрон же просто сошел с ума, своих детей у него не было, а Райолл был его единственным племянником, рожденный единственной сестрой, умершей в родах.
И еще случайно подслушала, как ругались два герцога Арвиаль и Норийский. Первый заявил, что собирается забрать меня, как только я буду в состоянии переехать, так как здесь мне опасно находиться, второй яростно возражал, говоря, что в его доме меня еще быстрее удушат или отравят. Было смешно, честное слово, как два кота, шипят, орут (вполголоса), словесные колкости так и сыплются, а ведь за этой всей заботой только одно — забрать понравившийся объект в собственные владения, я-то знаю, куда и с кем поеду, только вот Норийский не догадывается.
На четвертый день моей вынужденной изоляции приехал Маэль навестить. Он был в глубоком шоке, узнав, что являлся первопричиной моего состояния, извинялся, пока я его не обняла и не сказала:
— Иногда лучше так вскрыть нарыв, чем он станет бомбой замедленного действия. Ведь твоя поклонница работала с ребенком, а вдруг она причинила бы вред Айлин? Не вини себя ни в коем случае.
Он тоже обнял мне, слава Богам, похоже, смирился с моим выбором, только эти обнимашки категорически не понравились сестре и брату Норийским, а также Арвиалю, который скорчил такое лицо(!), и когда меня граф отпустил, подгреб мою руку к себе. Пусть ревнует, но граф мне стал близким другом, а когда пройдет эта дурацкая влюбленность, отношения выровняются, и мы сможем общаться, как и прежде.