* * *
Я окинула радостного Арвиаля подозрительным взглядом — чего он светится, будто золото нашел? Он же мне кивнул с приятной улыбкой и сел за стол, а граф был полностью погружен в какие-то думы. Внесли свежие салаты, холодные закуски, а также филе той самой рыбы, за поглощением которой на кухне меня застал герцог. На первое был густой грибной суп, а на второе жаркое — моя повариха расстаралась. Арвиаль увидел филе рыбки и подмигнул мне, а я чуть покраснела и решила оторвать от внутренних размышлений графа:
— Маэль, о чем Вы так думаете, что даже не замечаете поставленной на стол еды? — Он будто очнулся и, приятно улыбнувшись, ответил:
— Размышляю с чего начинать дело, чтобы себя не выдать раньше времени и сразу же вытянуть его на тот уровень, от которого не просто будет откупиться Вашим дражайшим родственникам. Но не забивайте этим голову, все будет завтра.
Потом наша беседа потекла по более интересному руслу — дворцовые интриги и сплетни, но в мужском варианте, полунамеками и загадками. Я была рада, что мужчины не ссорятся, даже нашли общие темы и интерес, пусть даже завязанный на мне.
Вечером, после ужина, за бутылкой вина для мужчин и вкуснейшего грушевого сока для меня, мы музицировали, пели, много смеялись, даже играли в карты, причем я два раза проиграла желание герцогу, а граф поддался мне. К десяти часам разбрелись по комнатам — мужчины собирались завтра уезжать, а я отчего-то сильно утомилась.
Отправив мужчин рано утром в дорогу, предварительно накормив и выслушав кучу советов, я с преспокойной душой опять легла в кровать. А когда проснулась, то время подходило к десяти утра и, Хвала Богам этого мира, ни головной боли, ни тошноты не было, только со стыдом вспоминался ночной сон, где я бесстыже целовала Арвиаля, пытаясь увлечь его дальше, чем поцелуи. Он мягко отводил мои посягательства, целуя в шею и шепча, что еще не время, а меня это злило, и я наседала, пытаясь добиться своего. Честное слово, как наяву. Утром, провожая мужчин, смотрела на объект своего ночного бреда с глубоким смущением, причем мне показалось, что губы у него были чуть краснее, чем обычно, или только показалось?
После отъезда гостей я целый день до глубокого вечера занималась только заготовками, а на следующее утро опять заболела — меня тошнило, кружилась голова так, что встать с кровати было очень тяжело. Я испугалась, ведь до этого ничем таким серьезным не болела, а тут свалилась всерьез. Служанки закрутились, решили послать за лекарем, но мне вздумалось противоречить — я наотрез отказалась от лекаря и сама не знаю почему: не хочу и все тут! Сама себе удивлялась, появились капризы, непонятные перепады настроения — то веселье до потолка, то слезы в три ручья, ерунда какая-то. Провалявшись в постели два дня, на третий поднялась и, решившись, написала письмо Сесиль с просьбой приехать, однако зачем, не сообщила, абстрактно заметив, что очень нужна ее помощь — уж герцогиня наверняка знает, как мне помочь. Как только Жардье уехал верхом, я успокоилась, но решила непосредственное участие в заготовках отменить, ограничившись советами, а сама подумывала о том, что нужно выбрать время, чтобы наведаться во второе поместье, узнать, как там идут дела, до него около пяти часов езды, всего ничего по сравнению с расстоянием до Абберании.