Уже вечером, перед самым ужином, когда я сидела в гостиной на диване, рассеянно перебирая в корзинке для шитья, которая стояла тут на журнальном столике у дивана еще со времен Абеларии, мотки ниток, услышала дробный цокот копыт, будто кто-то верхом подъехал почти к самому крыльцу и спрыгну. Я подошла к окну, но уже не увидела посетителя: тенькнул звонок входной двери, которая почти сразу открылась, послышались негромкие удивленные голоса, — и каково было мое удивление, когда через пару минут в гостиную вошел Жардье. С изумлением уставилась на него и поднялась с места, ведь этот слуга не из таких, чтобы, не выполнив задания, вернуться к хозяевам. Сердце замерло.
— Жардье? Что случилось? — С поклоном мужчина заговорил:
— Ваша милость, я передал Ваше письмо господину Пьеру, который прошлый раз привез Вас. Он ехал с подобным поручением сюда, мы встретились на полдороги, а еще со мной прибыл посыльный Его королевского Величества с письмом.
После его слов, в комнату вошел подтянутый военный, шаркнув по-военному, особенным жестом приложив руку к сердцу и голове, поклонился, и, ничего не говоря, протянул мне небольшой свиток из плотной белой бумаги, называемой гербовой из-за особого оттенка и золотистых вкраплений, используемого только королем. Свиток был запечатан королевской печатью, оставившей на сургуче особый отпечаток. Я приняла его дрожащими руками — еще никогда мне не доводилось держать подобной в своих руках. Для всех я Абелария де ла Барр, отверженная и обобранная баронесса, дочь опального барона де ла Барр, поэтому никто не удивился моему волнению и дрожанию рук.
Мой слуга и военный стояли молча, я, волнуясь, неловко сломав печать, принялась читать послание по себя и через минуту не могла прийти в себя — вице-король приглашал меня в королевский дворец на празднование праздника урожая. Посыльный явно был опытным, улыбнулся и неожиданно сказал:
— Ваша милость, не переживайте так сильно, у Вас в запасе еще есть восемь дней, и устно, именно для Вас, Его Величество велел передать, что очень ждет встречи с Вами.
Я испугалась окончательно, руки мои похолодели, с трудом сглотнув, тихо сказала:
— Я обязательно буду, передайте Его Величеству, и благодарю за доверие.
Военный поклонился и вышел, а через пару минут послышался удаляющийся цокот копыт, а я совершенно растерянная села на диван. О Боги, что нужно вице-королю от меня? В какую ловушку меня тащат? Вспомнила о Жардье, который все также молча стоял у двери.
— Жардье, где письмо Ее Светлости герцогини Арлийской?
Слуга протянул мне его, взмахом руки я отпустила кучера, полностью посвятив свое внимание полученному письму.