Арвиаль прошелся по кабинету еще раз и, заложив руки за спину, стал около окна: глаза смотрели на улицу, а его душа пыталась понять саму себя, проанализировать. Прикосновения Белль приятны, даже когда она коснулась губ, он желал поцелуя, а не просто прикосновения, но с другой стороны — это не удивительно при его состоянии — у него очень давно не было женщины. Да и прикосновения его невесты тоже были приятны, как и поцелуи. Нет, его не волновало состояние Белль, что за ней нет богатого приданого или дополнительных полезных связей, даже мезальянс, которым несомненно назовут брак с ней, его волновало совершенно другое — отношение его сущности к ней.
Если откинуть все его сомнения, полагаясь только на чувства, Белль ближе ему, чем Софолия, но на этом все и заканчивается. Такого сильного магнита, который тянул его к Сесиль, у Белль не было. Сейчас ему просто нужно определиться с кем быть, а это сделать очень непросто, очень легко ошибиться, сломав не только свою жизнь, но и женщины, за которую будешь отвечать перед Богами. Надо время! Пусть пройдет еще немного времени, там можно будет определиться, что делать дальше. Да, только время поможет решить!
В дверь постучали, отвлекая от размышлений:
— Войдите! — На пороге появился герцог Арлийский с приветливой улыбкой, которая в этот раз, на удивление, не сводила ему, Арвиалю, зубы:
— Доброго вечера, герцог! Посмотрите, что я привез с собой, — и положил перед ним стеклянную пулю с ядом.
* * *
Немного отдохнув, я написала записку герцогине Арлийской, в которой просила ее об аудиенции насчет личных вопросов, указав ответный адрес гостиницы, поручила отнести записку мальчишке-слуге за медную монетку, а сама, заказав ужин, прилегла: ночь не спала, а в карете, вместо ожидаемого отдыха, спорила, отстаивая свое право, и теперь разболелась голова.
Как не странно, но спала я просто отлично: снилась Ванилия, я ей жаловалась на трудности, плакала, что ее так не хватает, что сильно скучаю по ней, что просто поговорить мне не с кем, а Арвиаль не замечает меня, как женщину и много чего, а она успокаивала, вытирала слезы, гладила по голове, говоря, что скоро все изменится к лучшему. Я проснулась от стука в дверь, и мне по-настоящему стало хорошо, будто действительно общалась с Лией. Стук повторился, я поднялась и открыла дверь, оказывается, мне принесли ответ от герцогини Арлийской, а также передали, что ужин готов и спросили, где я буду трапезничать.
— Принесите в комнату, а также теплой воды и бадью, искупаться хочу, — захлопнув дверь, с жадностью открыла коротенькую записку. Арлийская приглашала меня завтра на обед, добавив «а потом поговорим». Это меня вполне устраивало, оставалось только отгладить одно из платьев, прихваченных с собой — они у меня очень скромные, но не потрепанные. Напрашиваться не буду, но честно попрошу помощи, как у одномирянки, может, даже и соотечественницы, наверное, не откажет, а если пригласит пожить, то не откажусь, все-таки надежнее, чем в гостинице. Эх-х, были бы деньги, дом сняла бы, чтоб спокойно сидеть. Чего же они так долго с расследованием?