Вечер и ночь прошли как обычно, а утром пожилая служанка трактира за медяк помогла мне отгладить шелковое платье. Когда я увидела утюг с углями, поняла: либо он шлепнется мне на ноги, так как такую тяжесть с непривычки не поднимешь, либо, что вероятнее всего, я сожгу платье, так как регулировать жар не умею. Платье выбрала приятного темного тепло-песочного цвета с бронзовой отделкой, никаких вычурностей или декольте: рукав скрывал локоть, а горловина платья только открывала шею. Это избавляло меня от надобности надевать украшения, хотя две нитки жемчуга были бы кстати.
Подготовив платье, я вдруг неожиданно заволновалась, причем на пустом месте, было ощущение, что вот после этого посещения, что-то должно произойти, что-то, что повлияет на мою дальнейшую жизнь. Понимаю, что это бред, но именно это вызывало странное томление в груди, даже завтрак проглотила, не почувствовав вкуса. Ближе к обеду я оделась в приготовленное платье, приколов в стороне сердца бронзовую брошь с черным камнем и черным бантом (накануне отъезда Эмма смастерила мне из простой девевой броши своеобразную траурную «ленту»), добавив к создаваемому образу черные летние перчатки, черную шляпку с вуалькой, а волосы заплела в косы и уложила, плотно пришпилив к голове. Пока не пройдет сорок дней, не сниму траур по Ванилии, понимаю, что я ей никто, но просто больше некому. Нанятый заранее извозчик уже стоял у гостиницы (я увидела это через окно), и я спустилась вниз, чтобы сесть и отправится к Арлийским.
Дорогу извозчик хорошо знал, поэтому доставил к самым воротам и, получив оплату, отправился восвояси. Я же с интересом рассматривала вход в особняк Арлийских. Кованые ворота в узорах, очень напоминавших наши земные, от ворот и входной двери во двор особняка расходились ограждающие территорию стены, которые поднимались только на метр от земли, но в них была вделана железная прочная ограда, высотой в два метра, которая, несмотря на кажущуюся изящность и хрупкость (была сплошь из частопоставленных толстых прутьев и из них же узоры, а также кованые цветы и листья, намертво приделанные к прутьям), была весьма надежной защитой. Хихикнула про себя: может, Арлийская и электричество к ограде подключает?
Налюбовавшись внешним видом ворот, открыла калитку и вошла во двор. Широкая подъездная (не менее 6 метров), уложенная камнем и отделенная бордюром, подвела прямо к парадному входу с двустворчатой широкой резной дверью из цельного дерева, похожего на дуб. Сам двор, мощенный плотноподогнанным сероватым камнем, никак не выбивался из гармоничного ансамбля природы, начинающегося прямо за бордюром — травы, деревьев, цветов, а вполне уютно соединялся с ним, как и трехэтажный белоснежный особняк, широко раскинувший свои «крылья». Здесь знают вкус гармонии и роскоши, и уж точно понимают, как их правильно соединить.