Я не ответил. Хотелось бы согласиться с Куинном и погрузиться с головой в мрачные мстительные фантазии, но не могу. Разум мой затуманен.
Мгновение Куинн молчал.
— Не понимаю, почему они тебе не верят, Ноа, — произнес он.
Я вздохнул. Из всех шипов, что пронзали мою плоть, этот был самым кошмарным, погребенным глубоко внутри и готовым разорвать меня. Первое чувство, что возникло во мне, гнев, но сейчас… оно больше походило на оцепенение. Или смерть.
Я знал, что оцепенение будет сродни смерти, если не найду способ это остановить. У загнанного в угол зверя есть лишь два выхода: упасть, надеясь на милосердие и быструю смерть, или же принять вызов и сражаться до последнего вздоха. Первый вариант – отчаяние, второй – гнев.
Гнев всегда давал мне стимул жить. А сейчас помогал мне бороться. Даже если мне придется наблюдать самодовольное и глупое лицо Дюка перед сном каждую ночь, способ сохранить гнев и спастись, найдется.
Нести этот груз в одиночку становилось утомительно. Вся эта неразбериха… Во время всего этого хаоса и ужаса, что случились во время фестиваля, ни один человек, – даже Куинн – не потрудились спросить у меня, как я, бл*ть, справляюсь с тем, что отнял жизнь.
Люди считают меня хладнокровным убийцей, потому что им так нравится. Никого не волнует, что это неправильно. Правда им не важна. Они примут лишь то, что хотят. И каким-то образом я умудрился облажаться.
— Ноа? — голос Куинна прорвался сквозь пелену мыслей.
— Не знаю, — наконец произнес я, — не знаю, почему они мне не верят, Куинн.
Мы оба замолчали. Полагаю, Куинн тоже не горел желанием озвучить ответ на этот вопрос. Он знал меня лучше, чем кто-либо на планете, и происходящее также причиняло ему страдания. Сейчас мы оба были бессильны. А мы – те, кто не привык чувствовать себя таковыми.
— Слушай, я собираюсь позвонить Гэвину и выяснить, как он собирается со всем этим разобраться, — сказал я. — Проверю все и позвоню тебе позже.
— Договорились, мужик.
Я сбросил вызов и набрал номер нашего менеджера Гэвина. После пары гудков он снял трубку, и в его голосе звучало напряжение, смешанное с облегчением. Я слышал, как его ассистент в это время сердито разговаривал с кем-то еще.
— Черт подери, Ноа, где тебя черти носят?
— Господи. Парни, вы ведете себя так, словно мир взорвется, если я не буду доступен сутки напролет.
— Так и есть, мир рушится.
Я со вздохом пригладил волосы.
— Ага, я в курсе. Поэтому и звоню.
— Я пытался созвать экстренное совещание в офисе в Сиэттле, но Мистер-Горячее-Дерьмо не удосужился ответить на звонки с тех пор, как вышло интервью, — ядовитым голосом, который я никогда прежде не слышал, произнес Гэвин. — То же самое с Эшем и Джеффом.