Время от времени сканируя её заклинаниями, он лежал и размышлял о том светлом дне, когда развеет сковывающую их связь. Интересно, что они оба почувствуют после этого? Останется ли что-то из того многообразия ощущений, которые они испытывают сейчас, хоть малая часть? Успеет ли возникнуть что-то настоящее? И хочет ли он сам, чтобы оно возникло?
Задаваясь этими вопросами, он скользил взглядом по нежным девичьим щекам, длинным ресницам, светло-розовым губам и понимал, что, кажется, хочет. Или всё же в нём сейчас говорила связь? Ух, как же он устал от этой неопределённости, когда невозможно понять, где настоящие чувства, а где навеянные. Но одно Алакдаэр знал неверняка уже сейчас: даже если от их взаимных страстных порывов не останется и следа, после всего пережитого эта девчушка по-прежнему будет для него особенной, а дальше… Дальше время покажет.
Аль просыпалась медленно, параллельно пытаясь понять, где находится. В первые мгновения она не могла вспомнить, где и как заснула и почему находится не в родном общежитии. Потом узнала очертания комнаты архимагистра, освещённой косыми лучами утреннего солнца, и резко откинула одеяло, однако так же резко набросила его снова, потому что была почти раздета. Разве может считаться одеждой чёрная мужская рубашка до середины бедра?!
Выходит, чьи-то заботливые руки её переодели, но чьи? Поскольку декан вряд ли бы стал кого-то посвящать в то, что в его комнате ночевала адептка, выводы напрашивались сами собой. И это плохо, очень-очень плохо. Да и внутренняя тьма хоть и вела себя смирно, но всё ещё была несколько взволнована.
— Ночью у вас был кошмар и вы взмокли, к тому же спать в одежде не слишком удобно, — раздался спокойный голос слева от кровати.
Бросив туда мимолётный взгляд, Альвинора увидела восседающего в кресле тёмного эльфа и поспешила отвернуться. Его поза была расслабленной, и он, похоже, не видел в происходящем ничего необычного. Словно полураздетые адептки, просыпающиеся в его постели, для дроу обычное явление. Или Аль себя просто накручивает?
— Я… — она стянула края воротника, будто это могло вернуть время вспять.
— Не волнуйтесь: я переодел вас с помощью бытовых чар, поэтому не имел счастья любоваться вашими прелестями, — с лёгкой усмешкой проронил Аркент’тар. — Надеюсь, вы не разочарованы этим фактом?
— Н-нет, меня это п-полностью устраивает, — пробормотала несчастная Аль, о щёки которой, наверное, в этот момент можно было обжечься.
«Ай, ну что за неловкая ситуация…»
В памяти постепенно возникали события минувшей ночи: путешествие по лабиринтам коридоров, таинственная дверь, пугающие видения из прошлого архимагистра и то, как она, всхлипывая и дрожа, цеплялась за него, искала успокоения в его надёжных руках. Но теперь, при свете дня, эта напряжённая ночь казалась какой-то нереальной и даже выдуманной.