— Выглядишь, как нормальная голодная волчица, — с усмешкой заметил Данир, широкими ломтями нарезая большой круглый хлеб.
— Ничего подобного, я уже обедала, — заявила Катя, потому что Данир явно преувеличивал. — Разве что маленький кусочек попробовать.
У неё что, глаза сверкают голодным блеском и слюна течёт по подбородку? Голодная волчица, надо же!
— Моя, если волчица — это комплимент, то жеманная кривляка — это не комплимент. Садись, — он подвинул к ней тарелку, в которую положил несколько кусков мяса.
Именно вид и запах такой еды помешал ей сказать Даниру что-то едкое, чего он, несомненно, заслуживал. Притащил сюда насильно, бросил в какой-то каменной землянке и ещё воспитывает!
На столе также была миска с какими-то запеченными овощами, на которые Катя покосилась с опаской.
— Это вкусно, попробуй, — Дпнир отправил в рот кусочек чего-то серо-оранжевого. — Просто репа. И морковь. И брюква. Все такое же, как у вас.
Ну конечно, репой и брюквой Катя точно питается ежедневно…
— Спасибо, — она отломила себе хлеба и откусила мяса.
Мясо было… вкусным. Очень вкусным. Просто божественным. Но перца немного не хватало. И ещё кетчупа, может быть, но это такие мелочи!
Очень-очень вкусно!
— Волчица, — Данир довольно улыбнулся, наблюдая за тем, как она жуёт мясо. — Кстати, ты почему такая исхудавшая? Ты голодала?
— Нет, что ты, — Катя чуть не поперхнулась. — У меня всё в порядке.
— У тебя ничего не в порядке, — сказал он тихо, и стиснул в кулаке вилку. — С тех пор, как ты ушла. Я был у тебя дома. Там воняет.
— Что?! — поразилась Катя. — Чем воняет?!
Те следы. Ну конечно.
— Ну этим, твоим… как его там, — Данир поморщился, — и тем, что тебе плохо.
— Он ушёл. Мы расстались, — Катя тоже перестала есть. — И мне хорошо.
— Это правильно, — кивнул Данир. — Нельзя было тогда не отпустить тебя. Ты выбрала себе мужчину. Я с тобой быть не мог. Ты ведь ничего нам не должна, тебе надо было строить свою жизнь. Ты ничего не знала о нас, а объяснять было нельзя, да и как? Только показать, и то теперь вот ты тут, смотришь и не всему веришь. Бабушка потом сердилась, говорила, что всё бесполезно. А меня отец запер, в подвале на неделю. Он умел вправлять мозги, если нужно.
— Мне жаль, — Катя отвернулась.
Что она ещё могла ответить?
— Посмотри на меня, — попросил Данир, накрывая её руку своей, и она нехотя взглянула на него, — теперь тебе намного лучше. Со мной. Я чувствую. Хотя ты злишься и обижена. Нет, точнее, ты считаешь, что надо обижаться и злиться, потому что с тобой так поступили, притащили сюда насильно, ну и так далее. Прости. Я лишь не хотел тебя потерять. Может быть, не имел права, и ты обижена справедливо. Тебе нет дела до наших порядков. Но я уже сделал то, что сделал. И постараюсь, чтобы ты от этого только выиграла.