— Жестокая айя Катерина. Спрашивай, — он почти неуловимо водил губами по её шее, но не целовал, как и обещал.
— Можно, — он слегка поморщился. — Но давай немного позже? Я слишком долго не оборачивался в вашем мире, так что первое время это будет больно и некрасиво. Потом наладится.
— Ладно, — она поёрзала, устраиваясь удобнее, а он опять со вздохом прижал её к себе.
— А вообще, вы отличаетесь чем-то от людей? В человеческом виде, я имею в виду.
— Есть немножко. Мы выносливей, как правило сильнее, меньше мёрзнем. Температура тела у нас выше. До тридцати девяти считается нормальным.
— Ничего себе… — она поёжилась и накрыла его ладонь своей.
Да, очень тёплая была у него рука.
— Со мной никогда не замерзнешь, — сообщил он ей на ухо, тихо так и интимно, словно о чём-то потаённом. — А представь, как сходили бы с ума лекари, если бы они в твоём мире лечили наших детишек?
— Да уж…
Она обернулась к нему, уткнулась носом в его плечо. Захотелось ощутить его запах, как ни странно. Он всякий раз твердит ей про запахи…
— Принюхиваешься? — тихонько, со смешком шепнул он. — И как тебе?
— Неплохо…
Его запах был тёплый, немного мускусный, мужской. И приятный — вдыхать его можно было сколько угодно. Никаких нот лосьона или туалетной воды, никакого застарелого пота, зато слабо ощущалось что-то травяное — шалфей, лимонная мята? Или это пахла одежда. Почти неуловимо.
— Запах не волчий… — это она неуверенно пошутила.
— Да? — и снова смешок. — Кстати, у меня и блох нет.
Она отстранилась, посмотрела — правильно, его глаза смеялись. Он веселился, Данир Саверин.
— Что это была за шутка тогда, про блох?
— Это бабушка щёлкала меня по носу, чтобы не заносило. И она же одобряла наше сближение. Это странно, как считаешь?
— Не знаю, — она пожала плечами, — у вас всё странно.
Он взял её за руку, за ту, на которой было кольцо, потёр его пальцем.
— Ты, когда ушла, должна была это кольцо снять. Точнее, тебе захотелось бы его снять. Возможно, ты его вообще потеряла бы или продала. Но ты не сняла, и не потеряла, и не продала. Это означает только, что ты моя жена. Ты осталась моей. Больше ничего.
Катя молча закатила глаза, Данир улыбнулся, спросил:
— Всё теперь?
— Нет, не всё! Ты пообещал, что через два месяца я буду дома. Что случится через два месяца? Почему ты готов так скоро со мной расстаться? — вот, она задала этот вопрос, важный и немного жуткий для неё.
— Я должен буду уйти, надолго, — он отвел взгляд, но ответил без запинки. — Ты ведь знаешь про проклятье. Я научился его обходить, но остаться с тобой не смогу. Ты вернешься домой, и у тебя будет всё, что только пожелаешь. Можешь прямо сейчас желать. Или подумай. Самолёт и виллу на Лазурном берегу? Счет в банке — это понятно. Только…